Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Половина тела освобождена от некогда белых бинтов, дело идет на лад.
Винсент начинает тянуть сам, отталкивает руки старшего брата.
– Я сам размотаю.
Так же методично, как заматывался, он разматывается, сбрасывает потерявшие белизну бинты извивающейся кучей на пол.
Лео улыбается. Тому, что и есть жизнь.
И он совершенно убежден в собственной правоте.
И не фиг им было собирать сумки, чтобы ехать в другую семью на два месяца – я же сам могу со всем разобраться, я обещал. И с этим, и вообще со всем, что случится. Все можно устроить, если подумать как следует. Все спланировать. И сделать не так, как ждут от тебя другие.
Он смотрит на Винсента, который сидит рядом с ним, без бинтов. На мамину спальню со шкафом, скрывающим сумку, где больше тридцати тысяч крон. На Феликса, который поймет, когда подрастет, что чтобы вплести золотую нить, иногда приходится сначала вплетать черную. И что его старший брат именно это имел в виду, когда говорил «такого больше не будет». Если это произойдет снова, то не раньше чем через несколько лет. А если это «снова» произойдет снова – то тоже через много лет.
Вот о чем думает Лео, сидя на полу детской, бок о бок с младшими братьями.
Он еще не знает, что эти осенние дни, когда он много позже будет вспоминать их, навсегда останутся для него днями счастья.