в чем тебе отказано потому, что ты несешь ответственность перед Кубой, и поэтому настал час расставанья.

Знай, что при этом я испытываю одновременно радость и горе. Я оставляю здесь самые светлые свои надежды созидателя и самых дорогих мне людей. Я оставляю здесь народ, который принял меня как сына, и это причиняет боль моей душе. Я унесу с собой на новые поля сражений веру, которую ты в меня вдохнул, революционный дух моего народа, сознание, что я выполняю самый священный свой долг — бороться против империализма везде, где он существует: это укрепляет мою решимость и сторицей излечивает всякую боль…

Я не оставляю своим детям и своей жене никакого имущества. И это не печалит меня. Я рад, что это так. Я ничего не прошу для них потому, что государство даст им достаточно для того, чтобы они могли жить и получить образование…

Пусть всегда будет победа. Родина или смерть».

ТРИ ВСТРЕЧИ С САЛЬВАДОРОМ АЛЬЕНДЕ

Сальвадор Альенде самый давний мой знакомый из политических деятелей стран Латинской Америки. Впервые я встретился с ним еще в 1954 году, когда он вместе с супругой приезжал в Москву.

О Чили в те годы у нас знали мало. Редактор «Правды» поручил мне разыскать сенатора и попросить его написать статью об этой стране.

Сальвадор Альенде жил в гостинице «Националь», и я очень быстро связался с ним по телефону.

— Приезжайте, — любезно сказал сенатор, после того как я отрекомендовался. — Если дело касается Чили, у меня всегда есть на это время.

Дверь мне открыл Сальвадор Альенде, невысокий темноволосый человек, с небольшими, аккуратно подстриженными усиками. Массивные роговые очки как-то очень естественно гляделись на его лице. Они оттеняли его внимательные глаза. Казалось, он смотрит на тебя и изучает, хочет проникнуть в самую твою суть.

Жестом он предложил мне войти.

Он остановился посреди комнаты. Грудь у него широкая, голова высоко поднята и чуть откинута назад. Это, наверное, придавало его фигуре горделивую осанку.

— Читатели «Правды» очень интересуются вашей страной, — начал я. — Но у нас почти нет материалов о Чили.

— Моя страна так далеко от вашей, — Альенде улыбнулся. Улыбка смягчила его лицо.

Сенатор стал говорить о Чили, о ее удивительной географии, о ее прекрасном народе. Иногда вдруг замолкал и испытующе смотрел на меня, будто определял, волнуют ли меня его слова.

Предложение написать статью для «Правды» было встречено Альенде с интересом. Он прошелся несколько раз по комнате, что-то прикидывал в уме. Потом позвал жену, которая была в соседней комнате, представил меня ей и объявил, что вечером в театр не пойдет. Будет писать статью.

— Но это же Большой театр! — воскликнула Тенча.

— Но ведь это статья о Чили! — в тон ей сказал Альенде.

Жена, беспомощно разведя руками, ушла.

Статью о Чили я получил от Сальвадоре Альенде на следующий день. Она была напечатана на тонкой почтовой бумаге. В верхнем левом углу каждого листика стоял штамп какого-то европейского отеля. Я перевел статью. Она появилась в «Правде» 12 августа 1954 года.

Утром я взял пять экземпляров номера газеты, еще пахнущих типографской краской, и снова отправился в гостиницу «Националь».

Когда я вошел к Сальвадору Альенде, он обнял меня, как старого знакомого, взял газету, раскрыл ее осторожно, будто боясь помять, и попросил меня прочитать название статьи по-русски.

— «Борьба народа Чили за национальную независимость», — прочел я.

— Верно, что тираж вашей газеты шесть миллионов экземпляров?

— Да.

— Великолепно! — весело воскликнул Альенде. — Шесть миллионов! Как много грамотных людей в вашей стране. А у нас в Чили газеты издаются тиражами в тридцать, пятьдесят тысяч. Основная масса населения — неграмотна.

Из соседней комнаты вышла Тенча.

— Посмотри, Тенча! — Альенде указал пальцем на статью.

Жена ласково провела ладонью по его щеке и негромко сказала:

— Поздравляю!

Он сложил все пять экземпляров газеты.

— Я их возьму с собой в Чили. Завтра мы улетаем.

— Позвольте вручить вам гонорар за статью. На эти деньги вы можете купить русский сувенир.

— Русский сувенир, — повторил Альенде. — Да, да, я хочу купить русский сувенир!

Я прикинул в уме, какой сувенир можно купить: балалайку или, может быть, самовар!

Альенде взглянул на меня и спросил:

— А на эти деньги можно купить калоши? Такие, знаете, черные, блестящие и красные, мягкие внутри.

— Конечно! — я удивился, потому что никогда не представлял калоши в качестве русского сувенира.

— Таких красивых и удобных калош, как у вас, нет нигде в мире. На западе калоши делают из тонкой резины. Неудобно надевать! А вы, наверное, знаете, что в Чили часто бывают дожди.

Мы поехали в Мосторг, купили несколько пар калош.

…Прошло два года. Я поехал в Латинскую Америку спецкором «Правды». Сначала должен был посетить Уругвай и Аргентину, затем Чили и Бразилию. В те годы дипломатических отношений с Чили и Бразилией не было, и, конечно, заезжему журналисту здесь приходилось особенно трудно.

Прилетев в Сантьяго и оставив вещи в отеле, я решил побродить по улицам города. День был пасмурный, хотя по чилийскому календарю сентябрь — весенний месяц. Настроение было в тон погоде. Друзей в Чили у меня не было, да и знакомых… И тут я вспомнил Сальвадора Альенде. Но у меня не было ни его адреса, ни телефона. Да может быть, он меня и не узнает, встреча с ним была мимолетной, а уже прошло два года.

И вдруг я увидел на высоком каменном заборе жирно написанные белой краской два слова: «Альенде сенатор».

Я же могу найти его в конгрессе! У прохожих узнал, где находился конгресс, и отправился туда.

Конгресс размещался в массивном, потемневшем от времени здании с колоннами. Перед входом небольшой парк с фонтанчиками, на клумбах белые и красные цветы.

Когда я переступил порог конгресса, ко мне подошел человек в черной форменной одежде с надраенным до блеска медным жетоном на груди. Я сказал, что разыскиваю сенатора Альенде.

— Одну минуту, — учтиво произнес служащий, — я посмотрю в гардеробе. Здесь ли его плащ и калоши. У него калоши очень приметные.

Я не мог сдержать улыбку, вспомнив «русский сувенир».

Дежурный вернулся очень скоро и сказал, что сенатор Альенде уже ушел.

— Пойдемте на улицу, поглядим, стоит ли его машина.

У тротуара, недалеко от входа в конгресс, стоял серого цвета «шевроле».

Служащий посмотрел на часы:

— Через двадцать минут обед. Значит, кто-нибудь подойдет к машине: либо сенатор, либо его жена. Подождите здесь! — Служащий козырнул и удалился.

Велико было удивление Сальвадора Альенде, когда он увидел меня