Он был жесток, этот план Сильвии. Я сразу разглядела присутствующую в нем жестокость. А потом напрямик сказала об этом ей. Так произошло во вторую нашу тайную встречу. Я ожидала, что Сильвия встретит в штыки резкую отповедь моих неожиданных слов. Но она даже не поморщилась — наоборот, только согласно кивнула.

— Да, план жесток, — сказала Сильвия, — но другого выхода у нас нет.

Я возмутилась — как нет? Надо соображать, надо думать, контролировать, проверять. Но Сильвия была непреклонна.

— Ты сама убедишься, что это единственный выход. Это будет скоро. Ты сама поймешь.

— А если он сам изменится? Если он станет другим?

— Он не изменится. Люди не меняются. Вообще никогда. Его же никто не сможет изменить. Никто и ничто. Я знаю, о чем говорю. Изменения в нем — иллюзия. И эта твоя иллюзия намного жестче и злее моего плана. Она будет стоить тебе жизни.

Сильвия исчезла так же внезапно, как появилась, оставляя меня наедине с моими собственными страхами. Лежа в кровати без сна, я в мельчайших деталях обдумывала ее план.

К тому времени я уже начала ходить, избегая выходить в коридор — почему-то мне было страшно. Но я устойчиво ходила по палате, опираясь на руку Вирга Сафина. Он всегда появлялся тогда, когда я хотела ходить.

В сутки он появлялся у меня несколько раз. Он побледнел и осунулся. Я догадывалась, что он проводит много часов за рулем, чтобы среди всех своих дел успевать в больницу ко мне. Его бледность ранила мое сердце и одновременно являлась целительным бальзамом, приносящим спокойствие в мое сердце. Его сердце билось в унисон с моим. Он был целительной силой, удерживающей меня на земле.

Постепенно у него вошло в привычку рассказывать мне о своих делах, хотя я не спрашивала об этом. Он рассказывал мне о своих ресторанах, о будущих выставках, о своих заказчиках и даже моделях, которых снимал.

Так прошло пять дней. Потом в палате появилась Сильвия. Я сразу увидела, что выглядит она не так, как обычно.

— У нас проблемы, — Сильвия печально покачала головой. — Точнее у тебя. Я долго думала, надо ли говорить. Потом решила сказать.

Сильвия положила мне на колени газету, раскрытую на определенной странице. Я не поверила своим глазам!

Это была «желтая газета», печатающая всевозможные грязные сплетни из мира шоу-бизнеса. Очень любимое в народе издание. Самые грязные, извращенные и пошлые подробности смаковались в ней в первую очередь. Мне в глаза бросился заголовок статьи, набранный необычайно ярко: «Культовый фотограф довел до самоубийства свою любовницу». И подзаголовок статьи, набранный так же броско: «последняя пассия знаменитого Вирга Сафина пыталась покончить с собой, не сумев вынести изуверские садо-мазо ритуалы, практикуемые звездным фотографом со всеми своими любовницами. Шокирующие подробности интимной жизни Вирга Сафина читайте в расследовании нашего специального корреспондента Максима Фомичева». Я не верила своим глазам.

Статья была щедро разукрашена фотографиями: несколько моих портретов крупным планом, мои снимки с дня рождения Сафина (которые Макс клятвенно пообещал мне никогда не публиковать), несколько портретов шикарных девиц — бывших любовниц Сафина, которые давали интервью Максу по поводу его «расследования». А также — много цветных, ярких, красивых фотография Сафина лично. Сафин, который садится в джип. Сафин в своем ресторане. Сафин на выставке. Сафин на презентации. Сафин на модном показе. Сафин в Нью-Йорке. Сафин с голливудской звездой — известным актером, с политиками, Сафин, Сафин, Сафин…

Текст в статье был соответствующий. Речь шла о том, что из маленького провинциального городка Сафин привез себе девицу на роль секс-игрушки. Девица соблазнилась деньгами, которые Сафин пообещал платить за услуги, и, так как была безработной, согласилась на участие во всех сексуальных экспериментах. Девица — это я. Сафин запер девицу в своем доме, посадил за решетку и принялся выделывать самые шокирующие садистские эксперименты, держа ее на положении узницы тюремной камеры да еще впроголодь.

Не выдержав постоянных унижений, избиений, лишенная возможности бежать из ада сексуальных фантазий Вирга Сафина, девица пыталась повеситься на пояске от халата. Услышав шум в подвале, когда обходил территорию, охранник Сафина выбил дверь в комнату, напоминающую тюремную камеру, обнаружил девицу, висящую на трубе отопления. Несчастная была еще жива.

«Скорая помощь» доставила девицу в одну из больниц, где Сафин полностью отказался оплачивать ее лечение и бросил на произвол судьбы. Врачи констатировали многократные следы жестоких избиений, порезов и ожогов на ее теле. Состояние очень тяжелое, девица находится в реанимации и не может пока дать комментарии изданию.

Дальше, разумеется, шли комментарии тех, кто мог их дать, то есть любовниц. Бывших. Все они (целых три!) говорили о том, что Сафин не может заниматься сексом обычным способом. Все любовницы в свое время не выдержали сексуальных игрищ Сафина и бросили его.

«Сафин ударил меня и сломал мне нос. Я бежала из его дома в одном нижнем белье, а был февраль месяц, мороз. Я чудом осталась в живых! Теперь меня всю трясет при одном взгляде на фотографию Вирга Сафина», — говорила первая.

«Сафин пытался подписать меня на ту роль, которая в итоге досталась этой бедной деревенской женщине, — откровенничала вторая, — он признавался, что у него есть давняя сексуальная фантазия: держать женщину в подвале на цепи, без одежды, без дневного света и пищи, вместо воды заставляя пить исключительно алкоголь, насилуя и избивая. Услышала я это после жестокого секса, в котором Сафин буквально меня изнасиловал. Он пытался соблазнить меня деньгами, но я в ужасе его бросила. Я не знаю, что заставило эту бедную женщину согласиться на такое — скорее всего, деньги. Я слышала, что она одна воспитывает ребенка, без мужа. Но знаю, что за деньги она пережила ад».

«Сафин пытался уговорить меня на групповой секс, который практикует долгое время, — аккомпанировала им третья, — когда я жила в его доме, он заставлял меня спать вместо кровати в настоящем деревянном гробу. Говорил, что его возбуждает, когда я кажусь мертвой. В подвале дома у него оборудована специальная комната для сексуальных игрищ — он называет ее Алой Комнатой. Там он втыкал иголки в мое тело, наслаждаясь моей болью и видом крови. В эту комнату он каждые выходные приглашает друзей — мужчин, и насилует девушек при всех. Я сбежала, когда он попытался изнасиловать меня на глазах десяти человек».

Было ясно: ни одна из этих девиц не только никогда не была в доме Вирга Сафина, но и не знает никаких подробностей о его интимной жизни и сексуальных предпочтениях. Читать это было смешно. Это был смех сквозь слезы. И еще это была грязь. Грязь, которую написал человек, считавшийся моим другом. Максим Фомичев. Макс. Я просто поверить не могла в такое предательство! Но доказательства были весьма наглядны. Как говорится, на лицо.

Меня предавали много и часто, но я никогда так и не привыкла к предательствам. Я не знаю, можно ли к этому привыкнуть. Глядя на подпись под статьей — подпись Макса, я поняла, что привыкнуть нельзя.