— Вот именно, — по-деловому ответил Гверис. — Именно поэтому хорошо, что папа вернулся.

— Отец приехал? — удивленно спросил Гидеон.

Ийсеуль кивнула.

— Сегодня во второй половине дня. Я рада, что он вернулся. По крайней мере, поможет с больными, — уныло сказала она.

Они медленно пошли в город.

— Как они все себя чувствуют?

— Гораздо лучше, спасибо. Я считаю, что одна сестра поправилась. Мама чувствует себя достаточно хорошо, чтобы готовить еду, а это очень хороший знак. Двое других вскоре тоже встанут на ноги.

— Это хорошо, — сказал он, и внезапно ему стало неловко, только не мог объяснить, почему. — Я могу вас проводить до дома?

— О, да! — воскликнул Гверис. — Познакомишься со всеми.

— Нет, малыш. Не в этот раз. Я доведу вас до дома, чтобы с вами все было в порядке, а в гости зайду, когда все будут здоровы.

Гверис больше ничего не говорил и смотрел на мир с большой для себя высоты, пока они медленно шли в темноте к его дому.

— Ты снова уезжаешь, — сказала Ийсеуль ничего не выражающим тоном.

— Я должен.

Она кивнула, и он почувствовал, как ее рука крепче сжала его собственную.

— Сейчас я путешествую с Фиггисом и Темезиусом, — произнес молодой человек, не зная, что сказать.

Дискомфорт перешел в неловкость, и эта фраза казалось лучшим, что он смог придумать, когда они оставили центр города позади.

— Понятно, — кивнула девушка, затем спросила: — Они тебя защищают?

Он немного помолчал.

— Да, можно сказать и так.

— А куда вы направляетесь?

— Сегодня ночью поедем на восток. Нас ждут люди.

Девушка какое-то время молчала. Гидеон порадовался, что она больше не задает вопросов о направлении или людях, которых он упомянул.

— Это безопасно?

— Со мной все будет в порядке, обещаю, — ответил Гидеон, избегая ответа на вопрос.

— Вот наш дом, Гидеон, — показал Гверис. — Вот тут мы и живем.

Гидеон увидел небольшой, чистенький домик, в окне горел свет, из трубы валил дым. Дом окружал небольшой сад, и Гидеон уловил запах лаванды.

— Это такой приятный запах… Любимый у моей мамы, — сказала Ийсеуль, заметив, как молодой человек принюхивается.

— И дом у вас красивый. Он кажется гостеприимным местом, где идет радостная и счастливая жизнь. Наверное, в нем хорошо жить, — сказал Гидеон, опуская мальчика на землю.

— Да, — признала она. — Иди в дом, Гверис. Я хочу поговорить с Гидеоном.

— Значит, ты собираешься его поцеловать? — спросил мальчик с улыбкой.

— О-о, я надеюсь на это, — ответил Гидеон до того, как Ийсеуль успела открыть рот. — А ты меня обними покрепче, до следующей встречи. — Мальчик так и сделал. — Теперь позаботься о других сестрах. Ты же второй мужчина в доме, а когда нет папы, то главный.

Гверис кивнул с серьезным видом:

— Возвращайся поскорее. Спасибо за представление.

И он исчез, забежав за угол дома.

Парень с девушкой посмотрели друг на друга в темноте. В окнах некоторых домов горели свечи, и давали тусклое освещение. Однако Гидеон обладал прекрасным зрением и видел, как в ее глазах блестят слезы, которые девушка пыталась скрыть. Ийсеуль явно намеревалась не дать им пролиться.

— Я подумала, что раз мой отец вернулся и все поправляются, я могу…

— Не надо, — сказал Гидеон и нежно приложил пальцы к ее губам. — Пожалуйста, Ийсеуль. Ты не можешь поехать со мной.

— Почему?

Этот вопрос отдался болью в сердце. На самом деле — почему? Он больше всего на свете сейчас хотел быть с ней, но помнил грустный голос отца, который звучал у него в голове. Гидеон представил мать, раненую и лежащую на пустынной дороге.

— Потому что теперь я иду по опасному пути.

— Ты можешь мне об этом рассказать?

— Нет, — покачал головой он.

— Это связано с камнем? — Ийсеуль быстро соображала.

— В некотором роде, — ответил Гидеон, надеясь, что этого для нее окажется достаточно.

Она медленно кивнула и прикусила губу, затем заставила себя заговорить веселым голосом, стараясь скрыть истинные чувства.

— Я была очень рада снова увидеть тебя. Гверис будет говорить об этом много дней.

— А ты? — спросил он, сожалея, что это сделал.

— Я? — переспросила она, теперь глядя ему прямо в глаза. — Я буду сожалеть о том, что ты приезжал, потому что прощаться с тобой так тяжело… гораздо тяжелее, чем раньше.

— Я вернусь, Ийсеуль.

— Ты говорил это в прошлый раз, — грустно произнесла она.

— И я сдержал обещание.

— Да, но тебе было за чем возвращаться… У меня оставался твой ценный камень. Теперь у тебя нет причин снова сюда приезжать. Ты ничего не оставляешь здесь.

Молодой человек отбросил сомнения, воспользовался возможностью и притянул девушку к себе.

— Нет, оставляю. На этот раз я оставляю что-то гораздо более ценное.

Она не стала сопротивляться.

— И что это?

Гидеон склонился вперед и зашептал ей в ухо.

— Мое сердце. Я отдаю его тебе на хранение. Мне нужно, чтобы ты очень бережно хранила его, потому что оно очень хрупкое.

Теперь у нее из глаз полились слезы. Их было немного, и плакала она не громко. Капли неслышно катились у нее по щекам, а Гидеон целовал их.

— Я вернусь за своим сердцем и его владелицей, — мягко произнес он.

Ийсеуль взяла себя в руки.

— Ты правда это имеешь в виду? Я не смогу в это верить в твое отсутствие, если не поверю прямо сейчас. — В ее голосе послышалось отчаяние.

— Я говорю правду. Я люблю тебя, Ийсеуль. Я вернусь к тебе, как только смогу.

Времени было мало. Гидеон знал, что Темезиус и Фиггис могут появиться в любую минуту. Он повел девушку за дом, где было темно, и целовал ее долго и глубоко. Она отвечала, стоя на цыпочках и обвив руками его шею. Она вся отдалась этому поцелую, отключилась от действительности, а потом юноша и девушка вдруг услышали вежливое покашливание. Конечно, Гидеон уже давно услышал их приближение, но Ийсеуль, похоже, удивилась и быстро отодвинулась от него в смущении.

— Еще минуту, — тихо сказал Гидеон.

— Мы пока поедем, — также тихо ответил Фиггис и добавил мысленно: «Побыстрее догоняй нас, парень. И помни, что я говорил тебе об обещаниях».

Это явно звучало, как предупреждение. Повозка быстро скрылась из виду.