litbaza книги онлайнИсторическая прозаТропою волка - Михаил Голденков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Перейти на страницу:

— Вы вновь свободны, граждане Вильны! — крикнул Богуслав, потрясая в воздухе увесистым ключом от города. — Враг разбит! Город вновь наш! Виктория! Виват!

И только сейчас лица людей просияли, и они радостно закричали, вверх полетели шляпы, а стрельцы испуганно жались друг к другу. Но их никто не трогал. Все взгляды людей были устремлены на Богуслава, красивую блондинку, восседавшую рядом с Радзивилл ом, на литвинских драгун…

Плевако плакал. Его сердце разрывалось между горем и счастьем. А вот по лицу Елены трудно было угадать ее чувства. Казалось, Елена совершенно безразлично взирала на упавшие к их ногам знамена стрельцов, на ключ от Вильны в торжествующей руке Радзивилла… Перед ее глазами всплывала похожая сцена: Смоленск и уход из города гарнизона Обуховича, литвины складывали знамена к ногам царя, уходили прочь от сдавшегося врагу израненного города… Именно тогда она, семнадцатилетняя девушка, поклялась самой себе сделать все, чтобы захватчики точно так же сложили знамена и к ее ногам — ногам Елены, ибо падение родного города она воспринимала как огромную личную трагедию, настолько большую, что даже не было желания возвращаться к этот город когда-либо. Смоленск умер для нее. Жило лишь желание мести. И вот царские знамена у ее ног… Мечта сбылась.

Но Елена не чувствовала счастья, но лишь усталое удовлетворение и желание… умереть. Больше в жизни ей желать было нечего. Уход Кмитича был последней крупной потерей в ее жизни. Ее возлюбленный уже никогда не вернется к ней, он никогда по-настоящему ей и не принадлежал, как и никогда не было у Елены прав на него, а у него на нее — так она решила, так оно и было. «Теперь можно и исчезнуть, — думала Елена, — а врага добьют и без участия непонятной Багровой, чью душу и сердце изуродовала эта война…»

* * *

Несмотря на самую теплую атмосферу приема короля Речи Посполитой, Жаромский и остальные конфедераты не желали более плясать под его дудку. Они отказывались немедля в союзе с казаками и крымскими татарами идти на Москву, как того просил король, но собирались провести конец года в Кобринской экономии, отдохнуть и собрать подкрепление.

— Панове! Любые мои сябры и браты! — заступался за короля Кмитич на всеобщем совете, проходившем под открытым небом. — Врага надо добить! Нужно не просто прогнать бешеного хищника, а уничтожить в самом его логове, иначе худо нам придется в будущем. Вновь соберет царь силы и вернется!

— Пустое, пан Кмитич! — кричал осмелевший Жаромский. — Мы так добро дали прикурить московитам Хованского, что у них нет ни сил, ни желания сражаться здесь! Где соберут новые силы? Их нет у них! А нам неплохо бы тоже зализать раны, расплатиться с солдатами. Передохнуть после дел ратных нужно! Мы люди не железные!

Жаромского шумно поддерживали все остальные полковники. От войны, похоже, устали настолько, что радовались, словно дети, малейшей передышке. Король и Кмитич оказались в отчаянном меньшинстве, но со своей немногочисленной хоругвью Кмитич преследовать московитов не решался. Пусть его и разозлило желание конфедератов не добивать врага, оршанский князь тоже решил вогнать саблю в ножны и поиметь-таки выгоду из создавшегося положения. Уже на следующий день после собрания Кмитич направил своего коня по виленской дороге в Кей-даны, куда с маленьким Янушем поехала и его Алеся. Кмитичу ужасно хотелось присоединиться вновь к отряду Елены, освободить вместе с ней столицу, по-настоящему попрощаться в конце концов, но… его ждали в Кейданах. Туда он спешил не меньше.

А война, словно побитый и израненный нордическими асами дракон Фефнир, медленно уползала в свое глубокое подземное логово. «Как жить-то теперь начнем?» — думал Кмитич, грустно взирая на попадавшиеся ему по дороге руины и обгоревшие остовы хат. Но встречались и целые. И вот уже, сидя в седле, вращая ручку своей лиры, Кмитич радостно горланил песню «Вітаўт слаўны княжа наш». Жизнь возвращалась. Женщины, пусть и немного запоздало, расстилали на лугу под скупым ноябрьским солнцем лен, весело распевая:

Конь воду п ’е, п,е.

Ножкою б ’е, б ’е,

Уцякай, Кася,

Бо цябе заб’е…

Они, выпрямившись, смотрели в сторону веселого всадника с лирой, улыбались, махали ему руками. Кмитич махал им в ответ своей мохнатой шапкой. Глядя, как по дороге ему навстречу со стороны Жмайтии едут три груженные разнообразным добром телеги, Кмитич вновь снимал свою соболиную шапку с ястребиными перьями, приветствуя и их. Люди, на вид обычные горожане, также смотрели на Кмитича, улыбаясь ему, возницы снимали свои фетровые широкополые шляпы, кланялись. Как в легендарном Рагнареке после пламени великана Сурта и гибели многих богов вновь всходило солнце, еще ярче и прекраснее прежнего, а схоронившиеся в роще Ходдмимир люди Лив и Ливтрасир выходили, чтобы продолжить жизнь… Зима же в тот год выдалась теплой. И даже реки не покрылись льдом.

A паміж тых гор Сонейка устав.

Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.

«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.

В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?