* * *

О приезде в Рио-де-Жанейро советского посольства Григулевич узнал из радиосводки новостей. Потом каждый день он с нетерпением ожидал сообщений о том, что советские дипломаты переехали из отеля в собственное здание. Когда это случилось, Иосиф, выждав неделю, отправился в посольство. Легальный резидент «Нил» знал о пребывании «Артура» в Рио.

Перед «Нилом» стояли сложные задачи, и он очень надеялся на помощь опытного нелегала. Бразилия была для Москвы «неизвестным континентом». О стране, которая обозначалась кодовым словом «Кофейная», там хотели знать как можно больше: о внешнеполитическом курсе правительства Варгаса, об англо-американском соперничестве в стране, о кандидатах в президенты — бывшем военном министре Дутре и бывшем главе гражданской авиации генерале Эдуардо Гомесе. О степени их ориентации на Соединенные Штаты. Об отношении к развитию связей с Советским Союзом. Особое внимание резидент должен был обратить на связи партии «интегралистов» с аргентинской «военной ложей» ГОУ.

Послом в Бразилию был назначен Яков Суриц. «Нил» относился к нему с предубеждением. В Москве перед отъездом в Рио он наслушался историй о былой близости Сурица к бухаринцам, зиновьевцам и троцкистам. Позже резиденту очень не нравились критические высказывания посла в адрес руководства МИДа СССР. Он считал, что ловкий интриган Суриц пытается подстроить ему ловушку. Жизнь в Бразилии не обещала быть легкой и по другим причинам.

Резидент «Нил» не ошибался, рассчитывая на всестороннюю помощь «Артура». Информация от него поступала точная и своевременная, хотя обнадеживающих сведений она содержала мало. Реакционное правительство Бразилии, не успев установить дипломатические отношения с Советским Союзом, намеревалось… прервать их под любым подходящим предлогом. На мир постепенно накатывалась очередная война — «холодная», оружием которой являлись клевета, измена, предательство, провокация.

«Артур» любил проводить встречи с агентурой в музеях, считая их наиболее безопасными и конспиративными местами в Рио. Бразильские «стажеры» не отличались пунктуальностью, и «Артур» считал, что вынужденное ожидание хорошо компенсировалось созерцанием экспонатов в Историческом музее на площади Марешаль Анкора или Национальном музее в Кинга де Боа Виста. Иногда встречи назначались в Музее изобразительных искусств, и потому «Артур» досконально ознакомился с его экспозицией: от живописи колониальных времен до таких современных художников, как Партинари и Селар. Много позже блестящей эрудиции «Артура» удивлялись специалисты, посвятившие изучению бразильского искусства долгие годы.

* * *

Григулевичу довелось наблюдать за развитием «классической» провокации против консула Рябова. Роковую роль в этом деле сыграл «Краткий курс истории ВКП(б)». Произошло это так…

В июле 1946 года «Рене» получил из Москвы срочную шифровку. Ему предлагалось отправиться в Рио-де-Жанейро, встретиться с руководством компартии и договориться об издании в Бразилии «Краткого курса» на португальском языке. Между строк ясно прочитывалось: это поручение ЦК ВКП(б), а инициатива исходит от бразильской компартии.

Прибыв в Бразилию, «Рене» выяснил, что книжные магазины завалены марксистской литературой и что торговали ею без цензурных ограничений. При желании можно было приобрести и «Капитал», и «Краткий курс» по доступной цене. «Рене» так и не понял, зачем бразильским товарищам потребовалось еще одно издание «Курса»: то ли они были заинтересованы в получении финансовой дотации из Москвы, то ли просто хотели в очередной раз продемонстрировать свою идеологическую лояльность.

«Рене» вернулся в Монтевидео, отписался по итогам командировки и шмрузился в рабочую рутину. Ровно через неделю разразилась гроза. Рябову позвонил знакомый корреспондент и сообщил, что в его офис поступила по телеграфу следующая информация из Рио-де-Жанейро:

«Начальник полиции Рио-де-Жанейро Перейра де Лира выступил с разоблачениями в отношении подрывной коммунистической деятельности в Бразилии. Он рассказал о некоем советском дипломате, который посетил Порто-Алегре, замаскировавшись под моряка. Миссия его заключалась в координации подпольной деятельности коммунистов. По словам Перейры, этим дипломатом был Валентин Рябов, личность которого хорошо известна в политических кругах Монтевидео. Установлено, что Рябов в сентябре прошлого года сошел на берег в Порто-Алегре с фальшивыми уругвайскими документами для проведения указанной работы. Последний раз он посетил Рио 23 июля с. г., в тот самый день, когда полиция предпринимала меры для предотвращения (коммунистического) переворота».

Так начался скандал вокруг «моряка Рябова», за которым из своего нелегального укрытия с сочувствием наблюдал Григулевич. Полицейский начальник Рио славился своим «пещерным антикоммунизмом» и часто выступал в жанре «черной пропаганды», используя плохо переваренную полицейскую информацию и подсказки американских друзей. Клевету пришлось опровергать и самому Рябову, и послу Горелкину, который был крайне раздосадован мнимым «проколом» разведчика.

Оправдывался «Рене» и перед Центром. Он действительно побывал в Порто-Алегре в начале 1944 года, когда направлялся к месту работы в Уругвай. В этом бразильском порту, в ожидании парохода на Монтевидео, он восстановил связи с активистами ВОКСа, получил материалы невинного содержания о деятельности славянской колонии в Бразилии и, конечно, не скрывал своих встреч с местными руководителями бразильской компартии, которые хотели поприветствовать представителя великого Советского Союза.

Позднее «Рене» не раз вспоминал о бразильском скандале. Сомнений у него не было: поводом к полицейской провокации послужила его активная работа с соотечественниками:

«Из-за отсутствия нашего представительства в Бразилии в то время мне пришлось обслуживать по консульской линии всех наших сограждан в регионе. За моей подписью в Бразилию шли сотни писем с анкетами по гражданству, формулярами и рекомендациями. Ничего “противозаконного” в этом не было. Однако проверка этой переписки на предмет криминала доставляла, видимо, много хлопот бразильским спецслужбам. Вот мне и стали вменять в вину “вербовку” бразильцев в советское гражданство!»

Инцидент привлек к Рябову излишнее внимание уругвайских властей и прессы, и потому через некоторое время он был переведен в Аргентину, где открывалось советское посольство…

* * *

Командировка «Артура» в Латинскую Америку завершилась в ноябре 1947 года. Семья Кастро покинула Рио-де-Жанейро вскоре после разрыва советско-бразильских отношений. «Артур» закрыл книжный магазин. Он поместил несколько объявлений об оптовой распродаже книг в газетах, чтобы оставить след, который позже можно будет легко проверить. Ну а соседи Теодоро и Инелии Идалины считали, что обаятельные супруги уезжают в Европу из-за пережитой ими семейной трагедии: скоропостижно скончался их полугодовалый сын Хосе. У него было больное сердце. Там, вдали от Бразилии, они постараются найти покой, если это будет возможно.

* * *

Москва встретила семью Григулевичей пургой и морозом. Поселили Григулевичей в служебной квартире в центре столицы. «Московская пауза» в разведывательной работе Григулевича длилась около полутора лет. Иосиф и Лаура испытали все тяготы скудной послевоенной жизни. Иосиф вглядывался в усталые лица москвичей, их поношенную одежду, жалкие авоськи с продуктами и чувствовал себя неловко, замечая недоброжелательные взгляды. Его принимали за сытого преуспевающего иностранца.