В своем двухлетнем заточении Суворов неустанно следил за событиями мировой политики, которые определялись силой французского оружия. Поразительно, с какой ясностью видел он движения армий и флотов, тайные интриги кабинетов, предрекал судьбы государств и полководцев. Особенно тщательно, с картами и планами в руках, изучал он победные походы рожденных Французской революцией генералов с их новой армией, стратегией и тактикой. Изучал до тех пор, пока не стал точно предугадывать решения французов, которые повторили многие его открытия, но не постигли глубинного смысла войны, а потому неизбежно должны быть битыми.

И перед Суворовым встал вопрос: какой ценой?! Мы с вами знаем эту цену, как она сложилась в реальной истории: 15 лет жесточайших войн, покоренный Мадрид, Вена и Берлин, сожженная Москва, беспощадные «битвы народов», зверства регулярных войск и партизан, миллионы трупов. Суворов, как хирург, предпочитал действовать скальпелем, а не топором. Грядущих бедствий можно было избежать, вылечив в теле Европы одну точку — Париж, где с 1795 г. душила революцию продажная Директория. Именно там был руководящий центр прежде освободительных, а теперь грабительских армий, устрашавших монархическую Европу.

5 сентября 1798 г., за полгода до освобождения из ссылки, Суворов принял в Кончанском генерал-майора Прево де Люмиана. Этот выходец из Южной Франции, прозванный Суворовым Иваном Ивановичем, служил под его началом в Финляндии. А теперь был послан императором, чтобы негласно узнать мнение фельдмаршала о военном положении в Европе. Суворов продиктовал ему на французском языке точный анализ военно-политической ситуации на континенте (П 578).

При явном перевесе Англии на море, фельдмаршал полагал необходимым взять операции на суше в руки России и Австрии. Выставив по 100 тысяч солдат, они освободят Европу за одну кампанию, «взяв за правила: 1. Только наступление. 2. Быстрота в походе, горячность в атаках, холодное оружие. 3. Не рассуждать — хороший глазомер. 4. Полная власть командующему. 5. Атаковать и бить противника в поле. 6. Не терять времени в осадах… Иногда действовать… блокадой, а всего лучше брать крепости штурмом, силой. Так меньше потерь. 7. Никогда не распылять силы для охранения разных пунктов. Если неприятель их обошел, тем лучше: он приближается для того, чтобы быть битым. 8…. С беспрерывными боями до самого Парижа, как главного пункта… Никогда не перегружать себя бесплодными маневрами, контрмаршами и так называемыми военными хитростями, кои годятся лишь для бедных академиков… Никаких отсрочек, ложной предосторожности и зависти — кабинету и министерству показать голову Медузы».

Кабинет и министерство — правительства Австрии и Англии — в 1798 г. действительно каменели от ужаса перед Францией, бившей их на континенте и высадившей армию в Египте. Российский император, в начале царствования отвергший план матери победить в союзе с ними Францию, склонился к их мольбам, когда Бонапарт, по пути в Египет, захватил Мальту и упразднил на острове власть рыцарского ордена, великим магистром которого являлся Павел I. В союз просилась и обиженная французами Турция, против которой не надо было теперь держать наготове армию. Флот фельдмаршала не заботил — им командовал Федор Федорович Ушаков! Войску предстояло в одну кампанию разгромить неприятельские армии и стремительным ударом на Париж покончить с затянувшейся кровавой войной.

В Кончанском Суворов обдумывал наступление через Германию и Люксембург. Все войска, шедшие этим путем, были французами биты. Наконец-то Александр Васильевич встретил противника, достойного своего гения! «Народятся еще Евгении и Мальборо, вослед Суворову и Кобургу!» — ободрял он Павла I, вспоминая австрийского полководца Евгения Савойского и английского герцога Мальборо, которые вместе разбили французов в 1706 г.

Назначение в Италию изменило план, но не цель похода: удар прямо на Париж. Фельдмаршал желал за одну кампанию покончить с порожденной революцией военщиной, которая, уже вкусив плода от грабежа соседей, грозила залить кровью всю Европу. Одно огорчало Суворова: «Бог в наказание за мои грехи послал Бонапарта в Египет, чтобы не дать мне славы победить его». Именно Бонапарт под лозунгом «Свободы, равенства и братства» завоевал и разграбил Италию. Александр Васильевич ценил его военный талант очень высоко[92]. Он еще в Тульчине тщательно изучал со своим штабом действия французов, добиваясь того, чтобы русские командиры всегда умели предугадать шаги возможного противника. Действия Бонапарта в Италии представлялись ему прекрасным образцом стратегии и тактики. Но в победе над грабителем и убийцей Суворов не сомневался.

Не успев пересечь границ России, полководец детально спланировал удар из Северной Италии через французскую провинцию Дофине и г. Лион на Париж. О Дофине он говорил тогда с бежавшими от революции французами так детально, словно сам долго жил там!

«Ура!» — кричали австрийцы, 15 марта 1799 г. встречавшие легендарного «генерала Вперед» на улицах Вены. Император Франц I все-таки сделал Суворова главнокомандующим и предоставил полную власть. На словах, любезно пожаловав чин генерал-фельдмаршала и осыпав дарами (П 593). «Я возлагаю на вас главное начальство над всеми действиями моей Итальянской армии, предоставляя вам и все сопряженные с этим почести, и полную власть», — написал австрийский император Суворову. А на деле обязал подробно докладывать обо всех планах себе и особенно своему главному военному совету — гофкригсрату — в Вене! Совет сразу предложил план операций, ограниченных рекой Аддой. Суворов перечеркнул план и приписал, что начнет военные действия переходом через Адду. А закончит — где будет угодно Богу. «В кабинете врут, а в поле бьют!» — отрезал Суворов.

Противостояние фельдмаршала военной косности старой Европы продолжалось и в Вене. От императора Франца и гофкригсрата полководцу еще предстояло натерпеться. От австрийцев зависело снабжение его войск, их состав и даже… наличие топографических карт — ведь Генеральный штаб в России, с его картографическим отделом и службой разведки, был уничтожен Павлом I. Фельдмаршал еще не раз вспомнит поговорку: «Трусливый друг опаснее врага, ибо врага опасаешься, а на друга опираешься».