Джон и Джордж послали Ринго, самого нейтрального из всех, на переговоры с Полом. Когда Ринго позвонил в дверь, Пол заставил старого приятеля изложить суть дела, стоя на пороге. Но когда все же допущенный в дом Ринго продолжил свою речь. Пол взорвался. «Он совершенно вышел из себя, – рассказал Ринго. – Он заорал на меня и стал тыкать пальцем мне в лицо. „У меня с вами все кончено!“ – кричал он, и „Вы мне за все заплатите!“ Затем он сказал, чтобы я надел пальто и убирался».

Окончательно добил Джона пресс-релиз, посвященный выходу альбома Пола, который многозначительно назывался «Маккартни» и где Пол один играл на всех инструментах, на которых обычно играли остальные члены группы. Это официальное обращение, появившееся в прессе 10 апреля в форме интервью, произвело мировую сенсацию, поскольку содержало ответы на вопросы, которые были у всех на устах: – Станут ли Пол и Линда Джоном и Йоко? – Нет, они станут Полом и Линдой. – Не скучаете ли вы по другим Битлам и по Джорджу Мартину? Неужели у вас не было такого момента, когда бы вы вдруг подумали: «Жаль, что Ринго не может исполнить вот эту дробь»? – Нет.

– Не думаете ли вы, что авторский дуэт Леннон – Маккартни когда-нибудь снова заработает вместе? – Нет.

– Каково ваше мнение о деятельности Джона по защите мира? О «Плэстик Оно Бэнд»? О Йоко?

– Я люблю Джона и уважаю то, чем он занимается, но это не доставляет мне никакого удовольствия.

«ПОЛ УХОДИТ ИЗ „БИТЛЗ“... БЕЗ ПОЛА „БИТЛЗ“ НЕ СУЩЕСТВУЮТ». Кричащие заголовки газет разнеслись эхом по всему миру, в то время как совершенно неготовая к такому повороту событий публика впала в состояние шока.

Распад «Битлз» драматично символизировал окончание золотой эпохи шестидесятых годов. Теперь ничего больше не оставалось, как попытаться понять причины той катастрофы, которая обрушилась на головы самых любимых в мире музыкантов. По общему мнению, «Битлз» распались потому, что повзрослели, хотя все они давно уже были женаты, у троих были дети, а один успел развестись и снова жениться.

Истинные причины развала «Битлз» были ясно видны в их последнем фильме «Let it be». Хотя Пол смонтировал пленку так, чтобы представить события в приукрашенном виде, в картине явно просматривались скука, усталость и отсутствие взаимопонимания. Здесь не было настоящих диалогов, а пение и игра, за исключением идеально исполненных сольных партий Пола, выглядели просто жалкими. Что касается альбома, то и он был не намного лучше, несмотря на все усилия Фила Спектора. Даже величайший аранжировщик не в состоянии превратить посредственные записи в хиты. Только в одной композиции – «The Long And Winding Road»162 – Спектор не удержался от того, чтобы сделать объемную оркестровку. Пол горько жаловался на то, что работа была выполнена из рук вон плохо, и тем не менее именно этот диск был удостоен единственного в истории «Битлз» «Оскара» – за лучший саундтрек к фильму. За наградой в Лос-Анджелес от имени «Битлз» летал один Пол.

Джон Леннон продолжал кубарем катиться вниз, когда однажды утром спасение само пришло к нему вместе с утренней почтой. Открыв объемистый конверт, обклеенный американскими марками, он вытащил книгу со странным названием «The Primal Scream» («Первобытный крик» (англ.).). «Уже само название заставило мое сердце трепетать, – признавался Джон. – Затем я прочитал свидетельства разных людей, что-то вроде: „Я, Чарли такой-то, занялся этим делом, и вот что со мной приключилось“. И я подумал: „Это я! Это я! Это лучше, чем таблетка ЛСД, да и чувствуешь себя после этого совсем иначе!“ Я сказал себе: „Надо попробовать!“ Но в прошлом я наделал столько глупостей с наркотиками и махариши, поэтому сначала я дал ее почитать Йоко. И она со мной согласилась. Тогда мы взялись за телефон». Всегда готовый купить то, что ему предлагали, Леннон и теперь принял решение, почти не задумываясь. На этот раз ключевым словом для него оказалось слово «крик».

Это слово подействовало, как спусковой крючок, мгновенно высвободив всю силу ассоциативного мышления. Прежде всего он подумал о Йоко, чьим фирменным знаком всегда был крик. Затем ему на память пришли те вопли, которые он исторг из своей глотки за все годы, начиная с «Twist and Shout» – и до последней пластинки «Cold Turkey». Под крики поклонников «Битлз» поднялись на самый пик славы. Так какого черта! Джону даже не надо было читать книгу, чтобы понять, что она предлагает: достаточно было прочесть название. «Я никогда не думал, что когда-нибудь займусь психотерапией, – объяснял он, – если бы не встретил этого обещания освобождающего крика».

Артур Янов, которому собрался довериться Джон, был не психиатром, а сорокашестилетним психологом, который проработал в Лос-Анджелесе целых двадцать лет, прежде чем нашел нужное решение. Он наблюдал за одним молодым пациентом мужского пола, постепенно впадавшим в детство, который катался по полу, крича и всхлипывая, словно маленький ребенок: «Мама! Папа!» Больше всего Янова поразил дикий вопль, который вырвался у пациента в начале приступа, и поведение заново родившегося человека – в конце, когда он заявил: «Я могу чувствовать».

Исходя из этого опыта, Янов основал теорию и разработал практику, которая, по его убеждению, была призвана совершить переворот в деле лечения различных заболеваний. Он утверждал, что первобытным криком можно лечить не только неврозы, но и «гомосексуализм, наркотическую зависимость, алкоголизм, психозы, а также нарушения эндокринной системы, головную боль, язву желудка и астму». Вероятно, тот день, когда Янов услышал в телефонной трубке голос Леннона, который обращался к нему за помощью, был одним из счастливейших в его жизни, поскольку он нуждался в любого рода поддержке, чтобы преодолеть скептицизм своих коллег. С этой целью он уже начал рассылать копии своих публикаций известным личностям, поп-звездам, таким, как Джон Леннон и Мик Джатгер. Янову не понадобилось много времени, чтобы вылететь в Лондон в сопровождении своей очаровательной жены и помощницы Вивиан.

Приезд Янова в Титтенхерст произвел настоящую сенсацию. Вместо очкастого и лысого старика, вроде тех, что практиковали на Харли-стрит, на пороге стоял сорокалетний мужчина, который не только одевался как кинозвезда, но также обладал соответствующей внешностью и обаянием. Самым замечательным было выражение лица, с которым он объявил: «Я, Зигмунд Вильгельм Янов, прилетел за шесть тысяч миль, чтобы вылечить самую великую поп-звезду в мире. Лафайетт, вот и мы!»

Последние сутки Джон и Йоко находились в предвкушении того, чем по прибытии собирался заняться доктор. Они постарались как можно точнее выполнить его инструкции. Во-первых, они не виделись в течение двадцати четырех часов, что явилось для обоих суровым испытанием, равным, вероятно, разделению сиамских близнецов. Во-вторых, они не смотрели телевизор и не говорили по телефону. В-третьих, не курили сигарет (за исключением одной пачки в день для Леннона) и не принимали наркотиков (кроме предписанной дозы метадона). Они были готовы встретиться со своим спасителем. Но Янов с самого начала совершил серьезную ошибку: вместо того чтобы в первую очередь заняться Иоко, он сразу устремился к звезде.