Помню, мы что-то еще спрашивали. Вопросов было хоть отбавляй. На некоторые из них Райс благосклонно отвечал, другие пропускал мимо ушей, по поводу третьих отшучивался. Тайны, тайны… и шитые белыми нитками объяснения. Впрочем, Смерть они удовлетворили. Видимо на фоне встречи с неожиданно воскресшим другом, он готов был простить ему недомолвки и откровенное уклонение от ответов. Арацельс же продолжал смотреть на предшественника, как на врага народа. А Кама… для него, как мне показалось, за такой короткий срок было просто нереально определиться. До сих пор не могу понять, как он умудрился выбрать меня за период получасового знакомства. С его-то способностью "притормаживать" на каждом шагу. Впрочем, иногда и он бывал на удивление оперативен. Но… не сейчас. Я же, изучая осеннего мужчину, навязавшегося к нам в провожатые, пребывала в сомнениях относительно моего к нему отношения… ровно до тех пор, пока мой ненормальный жених не изволил во всеуслышанье сообщить, зачем притащил нас на Землю.

Ндааа… Не для того, чтоб я родителям позвонила… это уж точно. Я-то глупая не обратила особого внимания, когда перед уходом из Срединного мира Арацельс поинтересовался, в какую церковь я хожу? У нас там у всех на почве стресса странные идеи в головах бродили. А тут… вот оно! Всплыло. Со всеми вытекающими.

Моей первой реакцией на предложение обвенчаться была фраза в стиле "ну, и шуточки у вас, молодой человек". После этого мне доходчиво объяснили, что ради шутки в шестой мир никто бы не потащился, так как остаться мне тут пока эта расчудесная компания не позволит. Кто бы сомневался? Потом меня отвели в сторонку, где имела место быть не длинная, но познавательная лекция на тему ритуалов, из которой я уяснила, что обряд, проведенный Лу, можно таким странным образом аннулировать, избавив нас с ним от брачных уз. Заманчивое предложение, с этим не поспоришь. Вот только магический обмен оно вряд ли сможет отменить. А жаль. Ну, и напоследок Арацельс напомнил, что у нас с ним по любому скоро свадьба в Карнаэле, так что я ничего не потеряю, если немного потороплю события, согласившись на венчание. К тому же все это необходимо, чтоб он смог вернуть меня в ближайшее время домой. По-другому типа никак.

Вот таким своеобразным образом мне наконец-то сделали предложение. Не увезли силой, не оказались помолвленными по воле случая, не заставили повторять слова неизвестного ритуала, а… попросили выйти замуж. Здесь: на родной планете Земля.

И как вы думаете, что я ответила?

— Поторопись, дочка, если хочешь, чтобы Таинство свершилось. Ночью я вас венчать не стану, даже не надейтесь, — голос отца Мефодия вырвал меня из воспоминаний и заставил прибавить шагу.

На пороге в небольшое помещение, за дверью которого скрылся батюшка, я столкнулась с Арацельсом. Он подарил мне полный искреннего сочувствия взгляд и, ободряюще улыбнувшись, пошел дальше. Ни слова, ни полслова. Одни красноречивые взоры, тренирующие воображение. Однако. И что это, простите, было? Проводы на костер, что ли?

— Екатерина, — позвал священник, и я осторожно скользнула в полумрак комнаты, мысленно прикидывая, что мог делать пожилой служитель церкви с моим женихом, чтобы вызвать у него на лице такое мученическое выражение? Пытки, вроде как, нынче в храмах не практикуются. Неужели процедура крещения на помеси человека с корагом так пагубно сказывается? Или, может, дядя Федор, получив в свое распоряжение такой интересный экземпляр, как красноглазый эйри, решил исследовать его по полной программе? Надеюсь, кровь на анализ он у бедного Хранителя не брал? Вроде как данную инстанцию куда больше интересует душа… Мда, вот ей-то, похоже, и досталось.

— Вы что-то хотели сказать, батюшка? — чувствуя, как дрожат колени, я постаралась стоять ровно, ничем не показывая своего волнения. Спасительный горшок занимал руки, не позволяя им нервно теребить край плаща. Спина капризно ныла от нервного напряжения, плечи непроизвольно осунулись, а на лице отражалась крайняя заинтересованность. Ну, я надеюсь, что так и было…

— Скорее, спросить, — с легкой иронией ответил он, — не хочет ли невеста, собравшаяся замуж за такого необычного мужчину, о жизни своей поведать… в грехах покаяться?

— То есть это будет исповедь? — уточнила я.

Ну, да… в Храмы ходила, свечки ставила, молитвы иногда читала, а вот исповедоваться как-то не доводилось. Венчаться, впрочем, тоже.

— С учетом того, что все в предстоящем обряде не совсем правильно… да. Исповедь. Укороченный вариант. Ты согласна?

Я неопределенно пожала плечами, но, заметив, как съезжаются к переносице его брови, активно закивала. Священник сразу подобрел, черты лица его разгладились, а в глазах появился азартный блеск. Чую, он ожидает услышать много интересного, вот только у меня в голове каша. Я к Таинству покаяния ну никак не готовилась. Даже литературы нужной не читала. Стою, как абитуриентка перед экзаменатором, в предмете которого ни в зуб ногой. О чем говорить-то? Вся жизнь, по сути, сплошные грехи. Молимся только когда припрет, церковь посещаем раз в год по заветам, имя Господа всуе вспоминаем регулярно, пьем, едим, гуляем без меры… и что теперь? Пересказывать всю подноготную? Так я и до утра не управлюсь.

Прочитав чинопоследование и попросив меня назвать свое имя, отец Мефодий заявил:

— Так в чем ты желаешь покаяться перед Спасителем нашим, дитя мое?

"Перед Спасителем, да? А почему тогда у вас, батюшка, такой пытливый взгляд, как у следователя на допросе? Профессия обязывает?" — промелькнуло в голове, а с губ слетело лишь неопределенное "Ээээ…"

— Многообещающее начало, — снисходительно улыбнулся собеседник. — Совсем не грешила, дочь моя? Не ожидал.

— Нууу… — цветочный горшок придушенно скрипнул, когда я сжала его сильнее.

— Ииии? — густая бровь собеседника изогнулась дугой, а глаза пытливо сверкнули.

Кажется, я начинаю понимать, почему Арацельс таким замученным выглядел, его, наверное, тоже только что исповедовали. Отогнав прочь мысли о женихе, я попыталась вспомнить самый яркий свой проступок, за который мне было действительно стыдно. Не прошло и полгода, как он возник в моей памяти, заставив виновато потупиться:

— Убила я, батюшка…

— К-кого? — почему-то с запинкой поинтересовался тот.

— Ну, так… — продолжая изучать деревянный пол, вздохнула я. — Жука майского. В пятом классе. Ушла гулять с девчонками, а он бедненький и помер, запертый в спичечном коробке.

— Раскаиваешься в содеянном? — Мне показалось или старик выдохнул с облегчением?

— Конечно. Жааалко его. Он ведь…

— Ладно, Катя, — мягко остановил мой словесный поток отец Мефодий. — А из более позднего периода жизни ты о чем-нибудь сожалеешь?

— Эм, — я задумалась. Про свою слабость к шоколаду ему сообщить, что ли? Грех вроде как, чревоугодие. — Сладкое люблю. В переборе. Вот.

— Бывает.

Гм… что-то странный у нас диалог получается. Или исповедь так и выглядит? Сомневаюсь. С другой стороны, жених необычный, невеста тоже, время не совсем венчальное, подготовка к церемонии нулевая (хотя отсутствие еды в последние сутки очень кстати пришлось), что еще? Ах, да! Вместо свидетелей и гостей с родственниками белокрылый индивид, нагло косящий под ангела, и одноглазый тип с неопределенными взглядами на ситуацию. Так что странности здесь больше похожи на закономерности. Чему же я удивляюсь?