«Нам безопасно переписываться?» – написал Джесс.

«Да, – ответила она. – Больше никто не может прочесть наш разговор. Я придумала, как это сделать. В архиве ничего не сохранится. С тобой все в порядке?»

Джесс не был уверен, что с ним все в порядке, однако не хотел признаваться в этом Морган.

«Я скучаю по тебе, – написал он вместо этого. – Томас мертв».

«Я знаю, – ответила она. Видеть, как на бумаге появляются буквы, написанные ею, было странно и немного жутко, точно Джесс оказался с Морган лицом к лицу. – Сочувствую». Затем она сделала паузу, перестав писать, и Джесс заволновался, подумав, что она ушла, однако потом появилась новая строчка:

«Помоги мне все изменить, Джесс».

Джесс уставился на буквы не моргая и смотрел на них так долго, что у него начала болеть голова.

Этой короткой строчкой Морган выразила именно то, во что верил сам Джесс. Во что верил Томас. Во что верил профессор Вульф, который дорого поплатился за свои попытки воплотить это в жизнь.

Сообщение медленно исчезло, и больше уже ничего не появилось. Морган исчезла.

Джесс закрыл книгу.

Морган была права. Все нужно изменить. И пока их карета подъезжала к главным воротам военной части, Джесс думал о том, что жизнь Томаса, вероятно, лишь первое из того, чем им придется заплатить за эти изменения.

Как и всегда, добавляю список песен, которые я слушала, когда писала книгу. Возможно, вам они тоже понравятся, и, я думаю, они очень хорошо иллюстрируют некоторые аспекты мира Джесса. Понемногу фолк-панка, кельтских мотивов, стимпанка… необычное сочетание даже для меня. Я надеюсь, вам эти песни придутся по вкусу, и не забывайте поддерживать артистов, покупая (а не просто скачивая) музыку. Артистам нужна поддержка. И деньги, чтобы платить за жилье.

Читайте захватывающий отрывок следующей части серии «Великая библиотека»

Я полагал, вы стали мягкотелым, когда приказали нам оставить мальчишку в живых, однако он и правда оказался чрезвычайно полезен. Как вы и говорили, гениальный ум. Когда мы даем ему доступ к книгам и бумагам, что делаем в качестве награды, его комментарии и идеи относительно инженерии оказываются новаторскими. Мы запретили ему использовать стандартные средства, но предоставили мел, которым можно писать на стенах камеры, и вскоре он начал записывать очень любопытные и необычные расчеты и схемы. Они также представлены в отчете.

Он очень наблюдателен, что подтверждает охранник, которому я приказал подружиться с ним, он рассказывает солдатам об автоматизированных стражах, стоящих в тюрьме. Умный мальчишка. Он бы даже мог взломать одну из машин и использовать ее для своих нужд, если бы мы не следили за ним день и ночь.

Знаю, вы хотите оставить его в живых, однако даже спустя столько времени он хоть внешне и готов сотрудничать, но внутренне очень упрям. Я не встречал никого подобного со времен… Собственно, его наставника, профессора Кристофера Вульфа.

Однако каким бы он ни был одаренным, я не знаю, как мы сможем всегда полностью его контролировать. Было бы куда проще убить его сейчас.

Ни при каких обстоятельствах я не даю вам права убивать мальчишку. У меня на него грандиозные планы.

* * *

Каждый день Джесс Брайтвелл проходил мимо статуи спартанца на пути в казарму и обратно. Это была красивая автоматизированная статуя, быстрая и опасная, покрытая отполированной медью. Спартанец стоял на пьедестале, замерев в движении, с копьем в руке, которое он готов был метнуть в любой момент. Статуя одновременно служила и украшением, и для защиты от потенциальных врагов.

Она не должна была представлять угрозу для служащих Библиотеки.

Сейчас же, когда Джесс проходил мимо, глаза воина, скрытые под тенью шлема, замерцали красным огнем, а потом спартанец еще и повернул голову, следя за шагами Джесса. Джесс буквально чувствовал, как взгляд этих красных глаз прожигает насквозь, однако не повернулся, чтобы посмотреть на статую в ответ. Понадобится всего лишь секунда, чтобы воин сдвинулся с места, чтобы он пронзил своим копьем Джесса. Джесс даже задумался, что именно пронзит это копье – то место на его спине, куда устремлены красные огни глаз.