— Ты понравилась мне, банкирская дочка. Это хорошо для тебя. Это значит, или я, или они. Можешь выбирать сама.

В дверях он слегка улыбнулся, потом выключил свет и закрыл дверь.

Джулия осталась лежать на спине, в темноте, подняв одну коленку. Она даже пальцем не могла пошевелить от пережитого потрясения.

Дверь открылась, от страха, что ее будут убивать, душа на мгновение ушла в пятки, потом вдруг страстно захотела смерти — но только быстрой.

Какой-то мужчина включил свет и вкатил тележку с подносом, на которой стояла еда.

На изящной серебристой тележке была масса деликатесов — потрясающе вкусные бутерброды, самые разные соки в небольших упаковках, фрукты.

Он ушел.

Она уставилась на еду и понимала, что можно поесть. Но сам вид пищи был ей противен.

Ее должны были изуродовать… Сделать на ее груди эту гнусную наколку… А потом ей придется убить человека, полицейского.

«Зачем я все это сделала? Зачем я ему сосала? Что же я наделала!»

Но еще хуже было осознавать, что она произнесла это вслух, а потом еще и повторила.

«Он хочет заставить меня кого-то убить. О Господи! Боже мой!»

Эмиль Санк-Марс ждал в машине Окиндера Бойла, закрыв глаза, чтобы дать им немного отдохнуть. Он позвонил журналисту по сотовому телефону и сказал, что хочет с ним встретиться через полчаса. Молчание в трубке было непродолжительным.

— Я буду даже скорее, — ответил Бойл.

— Тогда через десять минут. На улице. Рядом с твоим домом.

Время почти вышло. Санк-Марс очень надеялся, что парень не придет до конца фортепианного концерта, передававшегося по радио, но в этот момент в окно постучали. Он выключил музыку, репортер обошел машину и сел рядом.

— Отрабатываете ночную смену, Эмиль? — спросил его Бойл.

— Я так понимаю, для тебя это как разгар дня.

— Нет, мне уже почти пора спать. Я рад, что вы позвонили. Что стряслось?

Бойл был готов ко всему.

— Да так, ничего особенного. А ты на что рассчитывал?

— Знаете что? Я вызываюсь в добровольцы.

— Считай, Окиндер, что я это оценил по достоинству. У него сейчас девушка. Я хочу, чтобы ты вошел с ней в контакт. Только будь предельно осторожен. Я понятия не имею, влюблена ли она в него или ненавидит каждый его вздох. Надо это выяснить. Может быть, ты сможешь найти к ней журналистский подход, но не говори только, что ты репортер. Один раз ты уже этому малому свинью подложил…

— Какому малому?

— Сержанту-детективу Андре Лапьеру.

— Ясно.

— Держи ухо востро.

— Я уже понял. Буду осторожен. Эмиль, мне надо с вами поговорить о Гаро Богосяне.

— О дяде Акопа? Давай. А что с ним?

Моросящий дождик стал накрапывать на ветровое стекло.

— Я обещал держать его в курсе дела. Он хочет знать, как продвигается расследование. Кое-что я ему рассказывал, но он сам решил проявить инициативу.

— Какую?

— Он мне только что звонил. Если я правильно понял, почти каждый вечер он колесит по всему Монреалю.

В этот поздний час энтузиазм детектива понемногу иссякал.

— Он что, в рассудке повредился?

— Нет, что вы! Он пытается выследить «инфинити-Q45».

Санк-Марс пару раз стукнул пальцами по рулю.

— Нельзя этого делать! В историю и так уже вовлечено много штатских, начиная с Хитер Бантри.

— Включая меня, если уж на то пошло! Надеюсь, по крайней мере, я в этом деле не обуза?

Санк-Марс вынужден был признать, что в данном случае дело обстоит ровно наоборот. Он уже привык проигрывать этому молодому парню словесные баталии.

— Так вот, Эмиль, он ее нашел.

— «Q45»? Окиндер, она же не одна такая.

— Он в курсе. По вечерам он ездил за всеми в свободное время. Отслеживал водителей по дороге от работы домой, от их любимых баров, не важно. Потом он этих людей проверял, выяснял, что с ними все в порядке, и переходил к следующим. Но сегодня вечером он напал на одного малого, который его заинтриговал. Надо бы поехать на него взглянуть. Он живет рядом.

Санк-Марс взвесил все «за» и «против» и в итоге решил уступить.

— Тогда лучше делать это на двух машинах. Потом ты сможешь высадить дядю Гаро и остаться у дома Лапьера.

— Но у меня нет машины, — сказал ему Бойл.

— А водить ты хотя бы можешь? Ладно, возьмешь мою. После дяди Гаро отвезешь меня обратно в управление. Я там возьму патрульную машину, но сначала поедем к нему.

— Дайте мне телефон, его надо предупредить.

Они доехали до места через четыре минуты, позвонили в домофон и поднялись на лифте на пятнадцатый этаж многоэтажного дома в центре города. В коридоре их встретил растрепанный и взволнованный человек.

— Заходите, заходите, — суетливо приглашал он мужчин к себе в квартиру. — Вы — Санк-Марс. Я рад, что вы расследуете дело моего племянника.

— Официально я им не занимаюсь.

Детектив окинул взглядом квартиру газетчика, и она ему понравилась: здесь было много книг, а набор электронных игрушек был сведен к минимуму. Холостяцкий дом скорее служил пристанищем для пытливого ума, что высоко оценил Санк-Марс, хотя ему всегда казалось, что людям интеллекта не следует стремиться стать людьми действия.

— Я так понял, в последнее время вы гоняетесь за роскошными автомобилями.

— По всему городу, детектив. И на южном берегу, и в западной части острова, чуть ли не до самого Гудзона. И дальше на север. Пытаться выследить каждую — сумасбродная затея, но иногда так хочется стать немного сумасбродом.

— И сегодня ночью?

— Сегодня ночью мне бы хотелось вам что-нибудь предложить. Кофе, например.

Слегка взбодриться было совсем не лишним,

— Спасибо, от чашечки кофе не откажусь. И Окиндер тоже.

— Я на сегодняшнюю ночь заделался сыскарем, — не без гордости сообщил Бойл.

— Окиндер, — охладил его пыл Санк-Марс, — первое правило работы любого сыскаря состоит в том, чтобы никого не извещать о занятии сыском.

Богосян в знак согласия кивнул головой.

— Мне бы выпороть его надо как Сидорову козу.

— Вы рассуждаете как две старые калоши, — подвел итог беседы Бойл.

Они переместились к кухне, откуда хорошо просматривались и гостиная, и столовая. Богосян поставил кофе и вернулся к остальным.

— Сегодня я ехал за зеленой «инфинити-С245» от центра города на восток.