— А что я вам такого сказал? — смутившись, спросил полицейский.

— Ты сказал, что сначала Лапьер взял отгулы, а потом от них отказался.

— Ну и что в этом такого?

— То, что ты этого не знаешь, Ален, свидетельствует в твою пользу. Передо мной ты чист. Я бы хотел, чтобы ты это понял.

Дегир кивнул.

— Я высоко ценю ваше доверие, сэр.

— На улице Маунтин, выше в гору, чуть ниже улицы Пенфилд, на заднем сиденье синего пикапа «субару» сидит растрепанный человек. Он там следит за подземной стоянкой одного дома. Он покажет тебе, какого именно. Я хочу, чтобы ты его сменил. Он штатский, Ален, поэтому болтать с ним языком о наших делах не надо.

Дегир усваивал инструктаж с понурой серьезностью.

— Что мы там ловим?

Санк-Марс сначала выразительно посмотрел на Мэтерза, дав ему понять, что на этот раз варежку без нужды разевать не надо.

— Нам надо дождаться, когда там объявится зеленая «инфи-нити-С^45». Мы не знаем, в гараже она и будет оттуда выезжать или она уже выехала и будет возвращаться на стоянку. В любом случае, мне надо знать, когда она появится. Мужчина, сидящий в «субару», скажет тебе ее номер. Как только засечешь ее, сразу звони мне на сотовый. Никакой связи по каналам полиции. Ясно?

— Так точно, сэр. А если он уедет?

— Следуй за ним. Он далеко не дурак, хвост может вычислить на раз. Когда поедешь за ним, тут же свяжись со мной и держи меня в курсе дела. Я поеду и найду тебя.

— Есть, сэр. Будут еще какие-нибудь указания?

— Тебе и этого мало не покажется. Хорошенько соберись и помни, что тебе придется иметь дело с профессионалом. Все, что будешь делать, делай по уму. Если этот малый тебя обставит, я в обиде не буду, так что выше головы прыгнуть не пытайся, понял?

— Будет исполнено, сэр. Какие у нас к нему претензии?

— Этого, Ален, я сказать тебе не могу. Я тебе доверяю и надеюсь, доверие мое взаимно.

— Все понял, сэр.

Ален Дегир уехал. Санк-Марс и Мэтерз смотрели, как он переходил через дорогу к своей личной машине — «джимми».

— Вы нашли ваш источник? — спросил пораженный Мэтерз.

— Похоже на то. Билл, до сих пор ты был единственным человеком, связанным с Джимом Коутесом. Только что положение изменилось. Отвези меня к нему.

— На моей машине или на вашей?

— На этот раз рулить буду я. Прокатимся за счет города.

По дороге Санк-Марс вкратце рассказал Мэтерзу о встрече с Гаро Богосяном и «Q45». Мэтерз не спешил выяснять намерения Санк-Марса при свидании с Джимом Коутесом. «Действовать по обстоятельствам», — в лучшем случае ответил бы ему начальник. В зеркальце заднего обзора восточная часть города была прекрасно освещена. Над островом проносился холодный ветер, превращая мокрые улицы в ледяные катки.

— Вы успели хоть немного поспать? — поинтересовался Мэтерз.

— Сегодня нет.

— У вас что-то дома стряслось?

— Дома у меня все в порядке, хоть к тебе это не имеет никакого отношения. Просто некоторые полицейские привыкли тянуть лямку, чтобы как следует делать свое дело, и так случилось, что я — один из них.

— А бывает, что некоторые полицейские берут себе на целый день отгул, чтобы проветриться на свежем воздухе, — не остался в долгу Мэтерз, вспоминая вчерашний день и пытаясь вызвать у напарника улыбку.

Он показывал дорогу через неспокойный район Вердан. Они проезжали его по набережной канала в другой район — Лашин, названный так в честь расположенных неподалеку порогов. Первые поселенцы наивно верили, что если сумеют их преодолеть, то отсюда рукой подать до «ла Шин», что по-французски значит Китай.

— Следующий поворот налево, и там остановитесь.

Выйдя из машины, оба мужчины поразились тому, как быстро снизилась температура. Они шли к новой квартире Джима Коутеса по обледеневшей дороге очень осторожно, боясь поскользнуться.

— Хорошее местечко, Билл, — похвалил его Санк-Марс. — Такой малый, как Джим Коутес, просто создан для этого квартала.

Мэтерз позвонил в звонок условным сигналом, о котором они с парнем договорились заранее. Полицейские его наверняка разбудили и теперь ждали, когда он им ответит. Коутес жил на пятом этаже, и, когда они вышли из лифта, он уже ждал их около двери в квартиру. Он стоял в одном нижнем белье, явно будучи уверен в том, что настал конец света.

— Натяни штаны, сынок, — сказал ему Санк-Марс, входя в квартиру, и мелькнула мысль, что нужно было то же самое сказать Лапьеру. — Нам надо с тобой потолковать.

Пока парень одевался, Санк-Марс обошел квартиру и всюду включил свет. Потом он взял стул с прямой спинкой, резко поставил его посреди почти пустой гостиной и, как только одетый Коутес присоединился к ним, велел ему на него сесть. В мгновение ока он преобразил гостиную в комнату для допросов.

Совершенно ничего не понимающий Мэтерз удобно устроился на диване за спиной у парня, а Санк-Марс вышагивал по комнате перед его глазами. Казалось, он так раскипятился, что от него вот-вот пар пойдет. Внезапно полицейский остановился прямо перед парнем и чуть присел, уперев ладони в колени так, что лицо его оказалось почти на уровне головы Коутеса.

— Так ты хочешь сказать мне, что завидовал ему?

— Что?

— Не надо говорить «что», Джимми. Лучше говори: «Извините?» Или просто скажи, что не понял вопрос.

— Да, не понял.

— Ты хочешь сказать мне, Джимми, мальчик мой, что завидовал Акопу Артиняну и поэтому сдал его Каплонскому? Только думай, сынок, хорошенько, как ты мне ответишь, потому что потом я буду думать над твоими словами.

Джим Коутес заерзал на жестком стуле. Он еще не совсем проснулся.

— Да, то есть вы правы. Знаете, у Акопа было все. Он и отгулы получал, и работу делал, какая выгоднее, и обедать с боссом ходил. А кроме всего прочего, я хочу сказать, еще и в университете учился, образование получал. А мне вся паршивая работа доставалась, на меня только все кричали, чего мне было хорошего ждать? А у Акопа все было.

— За это ты Акопу и завидовал?

— Да, наверное. Вроде так оно и было.

— Ты знал, что у него было много подружек? Девчонки его любили, как ты думаешь, Джимми?

— Ну и что? Вы меня этим не удивили.

— Ты и здесь ему завидовал?

Этот вопрос поставил Джима Коутеса в тупик.

— Акоп умер, — прошептал он.

— Завидовать можно и мертвому, разве не так?

Парень кивнул в знак согласия.

— Скажи-ка мне, Джимми, одну вещь: что ты чувствовал, завидуя Акопу Артиняну? Это злило тебя, бесило? Ты думал о нем почти все время на работе? Или ты как будто был в него влюблен, Джимми, как будто ты был сам не в себе и ни о чем другом думать не мог, кроме как об этом человеке? Мне и в самом деле необходимо это знать.