холодного ветра, витали повсюду. Целители, а точнее их остатки, вовсю работали и пытались спасти большинство. Тяжело раненных даже не обслуживали и просто добивали. Тащить их сложно, защитить ещё сложнее, а привести в порядок почти невозможно. Лучше сосредоточится на тех, кто хотя бы имеет шанс выжить. Цинично? Возможно, но такова жизнь.

— Как принцесса? — спросил Летов, проведя подрагивающей рукой по бледному от кровопотери лицу.

Ведьмачей потрепало сильнее всего. Именно они были в первых рядах и приняли на себя основной удар тварей, пытаясь вытащить остальных. Летов чуть не умер в той заварушке, а Саймон, Иван и Максим отделались многими ранами.

— Спит, — пожал плечами Призрак, поморщившись от стягивающих бинтов. — Макс и Ваня возле неё дежурят, хотя я и пытался отправить их отдыхать.

— Чукунов и Геканов, — покачал Летов головой. — Не зря их глава Чуком и Геком зовёт. То же мне, герои…

— Но парни справились, командир, — укоризненно произнёс Призрак. — Обкатались и набрались опыта.

— Твоя правда, — кивнул Летов и спросил: —А что с парнем?

Ответил Призрак не сразу и вместо этого посмотрел на север. Последний выживший командир, являющийся толстячком в замызганной рясе, взял на себя бразды командования и распоряжался остатками выживших. Именно ему доложили о том, что рядом находится стая Крысариев… Тварей, похожих на помесь крысы и собаки. И эта самая стая бежала прямо на них, желая растерзать.

— Он на охоте, — всё же ответил Призрак. — Сказал, что не может сидеть у кровати принцессы. Что-то там связано со слабостью и прочей мутью. Я его так и не понял.

— Думаешь, наш виконт поехал крышей? — взглянул на него Летов.

— Скорее нет, чем да… — задумчиво пробурчал Призрак. — Но в одном я уверен точно, это теперь не тот Геральт, которого мы знали раньше.

* * *

Рука с хрустом сжала шею крысоподобной твари, продавив грязную шерсть. Визг, похожий на вой сирены, пробил уши и разум.

Поморщившись, я бросил бессознательную тушу под ноги и свободной рукой, превратившейся в когти, располосовал ещё одну.

Кровь устилала холодную землю, она окрасила снег и камни, стекаясь лужи и замерзая. Запах от сотни разорванных тел стоял такой, что дышать было невыносимо.

Безразлично глянул на мелкую тварь, что угрожающе шипела на меня и просто призвал жгуты. Десятки из них впились в мёртвые тела или живых чудовищ, разрывая их и насыщая моё тело энергией.

Хотелось убивать. Просто пройтись сраным катком по Пустошам и вырезать каждую мразь. А всё из-за дерьмового настроения…

Амара не приходила в себя и находилась будто в коме, а Констанция… Умерла. Та самая преграда и пустота в груди, которую я ощутил, когда призвал броню, являлась нашей связью. В порыве охватывающего безумия и желания жить, я выжег силой души нашу с ней связь. Просто разорвал её в клочья, не оставив ничего. Уже тогда Констанция умирала, сражаясь за своих людей, а я банально добил её. Как я узнал это? Когда нашёл тело. Обожжённое, покусанное и отравленное ядом Люркеров. Она бы и так умерла, но целитель, которого я заставил узнать точную причину смерти, сказал, что всё дело в энергетическом разрыве. Её каналы просто лопнули от перегрузки.

— Дерьмо, — пробормотал я и, не обращая внимание на кучу мрази, окружающей меня, просто шёл вперёд.

Жгуты за спиной и на плечах работали, как мясорубка. Подобно лопастям вертолёта, они крутились в хаотичном танце и вырезали каждого, кто решил бы приблизиться.

Я чувствовал, что после прошедшего события что-то во мне надорвалось вновь. Тот самый стержень, который удерживал меня от полного цинизма к жизни, дал трещину. Ранее я бы испытал хоть грамм сожаления к умершим солдатам империй, но, идя по полю боя, я не чувствовал ничего. Просто пустота в груди и просто безразличие.

Споткнувшись о труп умершей крысы, я поморщился и, повернувшись лицом к толпе тварей, замахнулся ногой.

Тёмно-красные жгуты вмиг покрыли её словно слой червей, после чего я ударил по трупу.

Мощный хлопок раздался за спиной, а туша мёртвой крысы, вмиг разбухшая, на полной скорости влетела в скопление собратьев.

Звук, похожий на взрыв гранаты, достиг ушей, а глаза увидели, как труп разорвало и множество тёмно-красных жгутов вырвалось из него. Впиваясь в ужасе разбегающихся крыс, они протыкали их и поглощали.

Всё это заняло не больше десятка секунд. Просто бах и половины стаи нет, а остатки разбегаются.

Слушая визги, ощущая холодные ветер на лице и смотря на убегающих тварей, я вздохнул и взглянул на свои руки, принявшие обычный вид.

Я стал сильнее. Гораздо сильнее себя прежнего. Теперь, схлестнись мы с Митаэлем, я бы не стал даже думать о проигрыше. Просто сами мысли о подобном больше не появлялись в голове. Бог? Плевать, умрёт. Чудовище? Хорошо, сдохнет. Разумные? Лишь мясо.

Я занял то самое место в пищевой цепи миров, как и говорил Рааст. С хлопками и фанфарами, я доказал всем тем, кто смотрел на меня, что теперь не слабак.

— Господин, — раздался за спиной обеспокоенный голос Циры, что в невидимости шла за мной всё это время. — С вами всё хорошо?

— Да, Цира, — вздохнул я и подставил лицо ветру, развивающему волосы. — Со мной всё хорошо… Насколько может быть с тем, кто больше не является человеком.

* * *

Можно было бы сказать, что возвращение в империю прошло без сучка и без задоринки. Выжившие восстанавливали силы, а я охотился и убивал. Каждый день — каждое утро, я уходил и приходил лишь под ночь. Летов и Призрак не задавали вопросы, хоть я и видел, что они желали поговорить.

Теперь же, поезд ушёл и мы стояли с другой стороны заставы. Раненных принимали на себя служащие на заставе целители, а остальных определили в небольшие казармы. Нужно было подождать, пока прибудет транспорт.

Собственно после его прибытия, мы оказались в столице империи, где нас уже встретил сам император. Хмурый и вечно источающий из себя пафос с властью, он желал вызвать меня на разговор, но я успешно послал его слугу нахер и двинулся бродить по ночному городу.

Квартал, который Урболг разнёс своей тушей, постепенно отстраивался и даже из далека виднелись новенькие здания.

Свет фонарей освещал мощённые дороги, из пивных забегаловок доносились весёлые крики и гомон, музыканты, являющимися какими-то бардами, трубили музыку, а немногий народ ходил по тротуарам. Чем-то эта столица напоминала мне Питер. Основанный Петром 1, этот город тоже жил вечной жизнью, без сна. И днём и ночью, он находился в движении. Так же и здесь…

Глаза автоматом упёрлись