По обеим его сторонам выстроился с десяток огров-охранников, настолько больших, что каждый смог бы побороть медведя одной левой. А у его ног стоял небольшой металлический сундук, закрытый на круглый замок, – явно лекарство, выставленное, как приманка.

Они еще могли повернуть назад. Могли даже выбраться из Равагога, не пострадав. Но им нужен был тот сундук – и, более того, им нужна была правда.

Софи вдохнула, успокаиваясь, и подала друзьям знак.

Тэм призвал к себе тени, Декс подхватил Каллу, и все, кроме Кифа, взялись за руки. Они левитацией поднялись на вершину железного навеса, надеясь, что грохот водопада перекроет тихий стук, с которым они приземлились.

Киф подождал, пока они полностью скроются из вида.

А затем он откинул капюшон и выступил вперед из тенистого укрытия, крикнув:

– Я требую аудиенции у короля!

Софи была уверена, что у эльфов нет никакой премии «Оскар», но если бы была, ее нужно было бы отдать Кифу за роль отчаявшегося беглеца.

Сумев скрыть свой гнев, в окружении стражников короля Димитара он выглядел одновременно испуганно и невинно.

– Я безоружен, – заверил Киф. – И я пришел не из-за Совета. На самом деле они давно уже меня выгнали.

– Приведите его сюда, – приказал король Димитар.

Стражники подтащили Кифа поближе, а самый крупный из них завел руки Кифа ему за спину.

Король Димитар, ковыряя в острых зубах, поинтересовался:

– Ты знаешь, что случается с теми, кто без разрешения приходит в мой город?

Киф склонил голову:

– Обычно они желают вам зла. Я же пришел узнать правду.

– То есть ты пришел не за этим? – Король Димитар подвинул к себе запертый сундук когтистой ногой.

– Я не знаю, что там, – сказал Киф, – но меня это не волнует.

Король кивнул одному из стражников, и тот схватил Кифа за горло, поднимая его над землей.

– Если хочешь еще раз вдохнуть – рассказывай, как ты попал в город.

– Сложно говорить, когда тебя душат, – прохрипел Киф.

– Отпусти его.

Огр разжал руку так, чтобы Киф смог втянуть в себя воздух.

Король Димитар повторил вопрос.

– Я прошел по старому тоннелю, то ли гномьему, то ли дворфскому, – прохрипел Киф. – У реки. Он обвалился, пока я по нему полз.

Софи знала, что Киф прекрасный лжец, но никогда в полной мере не осознавала масштаба его таланта. Он вплел ровно столько правды, сколько нужно было, чтобы убедить огров и отвести их подальше от настоящего тоннеля.

– Поставь его на место, – приказал король Димитар, и стражник бросил Кифа на землю, как мусор.

Киф рухнул на колени и закашлял, хватаясь за горло. С каждым новым мучительным хрипом сердце Софи обливалось кровью.

«С ним все хорошо, – передал Фитц. – Наверное, он рассчитывает на сочувствие».

Если и так, то план Кифа провалился.

– Эльфы такие слабые. – Король спрыгнул с трона. – Вы полагаетесь только на разум – а я могу раздавить твой череп одним пальцем.

– Возможно. – Киф с трудом поднялся на ноги. – Но вы этого не сделаете.

– О, а я думаю, что сделаю. – И король Димитар обхватил голову Кифа мясистой ладонью.

Киф не сопротивлялся. Даже недрогнувшим голосом проговорил:

– Тогда вы никогда не узнаете, что я хочу вам сообщить.

Король Димитар склонился ближе, принюхиваясь.

– Ты не один из отступников.

Его когти сорвали с Кифа черный плащ, и он остался в зеленой накидке, коричневом жилете и в черной рубашке с…

– Интересно. – Король Димитар скользнул когтем по черной повязке на руке Кифа. – Они говорили, что никто больше об этом не знает. И ты действительно кого-то напоминаешь.

– Видимо, семейное, – подсказал Киф. – Именно поэтому я знаю о повязке. – Он ущипнул символ «Незримых» и закрыл повязку плащом. – Я сын леди Гизелы. – Король никак не отреагировал. – Ладно, возможно, вы знаете ее как эльфийку, которую вы недавно пытали, а потом утащили в горы.

– А, она, – с таким пренебрежением произнес король Димитар, что Софи затошнило. – Сущее разочарование.

Над ухом Софи раздался теневой шепот Тэма:

– Это плохо кончится.

«Не факт», – передала она в ответ, надеясь на свою правоту.

Она не знала, как Киф смог остаться спокойным рядом с кружащим вокруг него королем, изучающим его со всех сторон.

– Прошу вас, король, – прошептал он. – Я пришел узнать, жива ли она.

– Ну конечно. – Он склонил голову Кифа когтем. – Вопрос в том – почему я должен отвечать?

– Потому что я знаю тайну про аликорнов.

Ладони Софи сжались в кулаки. Она сама сказала ему, что говорить, но слышать это было ужасно.

Она понимала, что Кифу нужно будет выдать королю Димитару по-настоящему ценный секрет, но такой, который не может навредить эльфам. Поэтому она выбрала тайну, которая все равно скоро стала бы явной.

– С чего ты решил, что меня интересует парочка крылатых лошадей? – спросил король Димитар.

– Потому что Совет пойдет на все ради них, – ответил Киф. – Они беспокоятся о них больше, чем об этом, – он указал на запертый сундук. – Они знают, что смогут спасти как минимум несколько гномьих колоний. Но если вы заберете аликорнов, выбора у них не будет.

Теперь Киф привлек его внимание, и Софи понадеялась, что он сможет потянуть время подольше, пока они займутся второй частью плана.

«Готов?» – передала она, скользнув в мысли Фитца.

«Думаешь, получится?» – спросил тот.

«Должно получиться. Если он нас поймает – нам конец».

И с этой радужной мыслью они посмотрели друг другу в глаза и направили свои мысли к королю Димитару.

«Внутри будет мягко, – предупредила она Фитца. – И очень душно».

«Мы справимся, – ответил ей Фитц. – Ради этого мы и тренировались».

Вместе они проникли в разум короля Димитара, падая в море из перьев. Они летели будто бы вечность, но в конце концов рухнули в подушку из одуванчиков, задыхаясь в их пухе.

Возможно, в другой раз Софи заинтересовалась бы, почему жестокие, кровавые мысли огров напоминали огромный зефир. Но сейчас ей просто хотелось выжить.

Сознание Фитца прижалось к ней ближе, и они сосредоточили всю энергию, готовясь быть обнаруженными.

Прошло тридцать секунд. Затем минута.

Спустя еще минуту Софи решила, что все в порядке.

Они не могли общаться, чтобы не попасться, но Фитц сам пошел за ней. Без малейших усилий она представила фракталы его эмоционального центра, и внутрь скользнула частичка ее сознания. Остальная же часть погрузилась глубже в сахарную вату.