В одной из своих речей Лейба Бронштейн говорит: «Кровавый кайзер и его генералы не из чувства глубокой симпатии вступили с нами в переговоры. Если бы их предоставить собственной воле, то Германия еще неоднократно попыталась бы схватить за горло революционную Россию, и если бы это удалось ей, то Россия погибла бы под аплодисменты буржуазии и наших всех союзников». В этих словах в Лейбе Бронштейне как будто дышит жар русского националиста. Но слово «Россия» употреблено им лишь по моменту. В действительности же он ратует не за Россию, а за революционный Израиль; Россию он сам погубил под аплодисменты немецких генералов и своих революционеров Израиля, а теперь уже революционному Израилю угрожала опасность, и над его защитой и обеспечением ему победы работал Лейба Бронштейн со своими сподвижниками по духу и по расчету. Если в мирное время агитационная работа Бронштейнов сумела загипнотизировать мир, овладеть его волей и воспрепятствовать кому бы то ни было подымать против них голос под угрозой яростных обвинений в черносотенстве, ретроградстве, косности и безнравственности принципов, то в период напряженнейшей борьбы за революционную власть различных социалистических течений, на фоне общей ненависти друг к другу всех партий в одном народе и всех народов между собой, Бронштейнам немного труда надо было, чтобы одержать победу, даже в той критической обстановке, которая сложилась для советской России в то время.

Изуверы-евреи, имея всюду свою агентуру, были отлично осведомлены о внутреннем положении в Германии. Они знали, что немецкие легкомысленные генералы, насадив большевизм в России, успели заразить той же болезнью и свой народ. Они понимали, что при таком настроении немецких масс генералы уже в не в состоянии выступить открыто против советской власти. В их силах оставалось действовать только тайно, закулисно, а потому и революционеры Израиля решили прибегнуть к тому же способу действия, признавая момент благоприятным для нанесения решительных ударов.

6 июля последовал первый громовой удар против немцев. Удачно спровоцированные элементы левых эсеров убили в Москве представителя Германии Мирбаха и подняли слабое восстание против советской власти. Восстание было быстро и кроваво подавлено. Атака была удачной: немцы, ошеломленные дерзостью удара и поколебленные общим для них положением до потери способности противостоять ими же созданной советской власти, отказались от активной борьбы с ней. Поле внешней битвы осталось за партией Бронштейна. Оставалось нанести столь же искусно второй, внутренний, удар.

Началось с гонений на церкви, агитации против религий, с исключения преподавания Закона Божия, установления налогов на иконы, национализации по отдельным областям женщин, детей, преследования родителей за обучение детей молитвам и с колоссального истребления лиц духовного звания. Последнее на Урале вылилось в такие громадные цифры убитых, замученных, задушенных пастырей Церкви и служителей церковных причтов, монахов и монашек, что не могло оставлять никакого сомнения в истинном смысле и действительной цели проводившихся мероприятий. Сам характер истребления принял формы какого-то исключительного изуверства, свойственного только фанатикам древнейших диких, темных сект, верований и религий. Для всякого христианина, не отуманенного дымом предшествовавших революционных социалистических экспериментов 1917 года, не могло не бросаться в глаза, что вдохновителями всех этих разнообразных видов изуверских мучений и истязаний лиц духовного звания должны были быть люди нерусского происхождения, хотя в официальных материалах, касающихся всех этих совершенных «казней» контрреволюционеров и упоминающих об исполнителях казни, фигурируют исключительно имена русского племени.

Революционеры Израиля центральной советской власти приближались к конечной цели. Уже два раза их попытки наложить руку на Помазанника Божия оканчивались неудачей: в первый раз по неосторожности еврея Заславского и во второй раз по честности социалиста Яковлева. В обоих случаях значительным препятствием явились русские люди из народа – охрана из русских людей. Теперь паразиты Израиля решили все это учесть.

В конце июня в Москву был вызван из Екатеринбурга областной военный комиссар и член президиума Исаак Голощекин. Остановился он у Янкеля Свердлова. С его приездом в ЦИКе приступили к обсуждению вопросов о дальнейшей судьбе Царской Семьи, причем официально – по-видимому, решили вывезти ее из Екатеринбурга. Однако одновременно, вероятно, именно в это же время вдохновителями-изуверами было предрешено уничтожить Царскую Семью и других членов Дома Романовых, проживавших на Урале. К уничтожению Царской Семьи, как к совершению акта исключительной революционной идеи, израильские главари, безусловно, подходили с опаской и страхом, вызвавшими нервность и возбужденность, отмеченные даже Саковичем. Причин к этому было две: одна – глубокого внутреннего чувства, другая – внешнего, сознательного характера. Для вдохновителей и руководителей преступлением уничтожение Помазанника Божия и его Семьи было определенным актом борьбы с Богом, основным, историческим импульсом всего их революционного чувства. В этом отношении какими бы они ни были изуверами, в них не мог не родиться тот же страх, который охватил воинов, пришедших от начальников и первосвященников взять Иисуса Христа; когда Он им сказал: «Это Я», – они отступили назад и пали на землю. Как исторические преемники революционеров Израиля, они не могли не чувствовать страха последствий преступления: «Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну». И в этих целях они думали не только об убийстве Царской Семьи, но именно об уничтожении, полагая по своей религии лжи, что физическое, материальное уничтожение может предотвратить воскресение духовное.

И на этот раз первоначально намечалось использовать для уничтожения Царской Семьи предполагавшуюся официальную ее перевозку из Екатеринбурга. Когда при второй попытке обсуждался способ уничтожения в аналогичной перевозке, то рассматривалось два плана: или устроить крушение поезда, или организовать провокационную защиту от мнимого покушения злоумышленников. По-видимому, теперь остановились сначала на втором плане, и для «охраны» поезда был выделен, как и при попытках в Тобольске, особый отряд латышей, мадьяр и немцев из состава того же интернационального голощекинского особого отряда. Для организации же «дела, согласно указаниям центра» в Пермь был командирован из Екатеринбурга пьяница и распутник комиссар Сыромолотов.

С другой стороны, вдохновители и руководители преступления приняли на этот раз меры для ограждения задуманного злодеяния со стороны влияния людей охраны, составленной из простых людей, хотя бы таковыми являлись самые типичные «товарищи» и даже «сознательные рабочие». Русский человек, русский народ – были второй причиной их страха перед лицом подготовляемого ими идейного преступления. Они были совершенно лишены возможности совершить убийство открыто, явно, на глазах массы, не боясь ее, как совершали они тысячи своих других убийств по политически-гражданским и «демократическим» мотивам. Этим обстоятельством резче всего подчеркивается, кто в действительности только и могли быть вдохновителями и руководителями этого антиидеологического преступления против русского народа. Это могли быть только те, для которых Богоискательство духовной натуры русского народа в массе было важнейшей преградой в достижении конечной цели религии лжи и главнейшим объектом для борьбы. Это могли быть только те сотрудники советской власти, которые в своей плоти и крови носили исторический революционный яд борьбы с тем же началом в глубокой древности в своем собственном народе.