старик. Он терял сознание, во рту наворачивалась пена, но он дико смеялся и во весь голос кричал:

– Убью! Сожгу! Уничтожу! Всех!

И, когда в его покои с шумом забежали Хигель, два каких-то лорда и множество придворных слуг, он всё ещё дико хохотал. Будто бы хохотал над каждым из этих людей – и не было пределов и края тому адскому смеху.

– Держите его! – кричал яростный Хигель.

Рейхель заметил, что среди всей этой толпы был и лекарь, который так усердно пытался его лечить. Он всё так же отвратительно выглядел, будто бы сама Смерть наведалась в виде лекаря за ним.

Хадвиг, едва только стоило всем оказаться в этом помещении, растворился, будто бы его здесь никогда и не было. Исчез даже кубок от вина, что он недавно держал в руке.

В это мгновение снова произошло знакомое ощущение – разум Рейхеля был опущен и текстуры стали рассыпаться, чтобы собраться воедино в другую картину.

И это оказались уже не покои герцога, это был равнинный пустырь возле стен города Акры, где Рейхель стоял один, без Хадвига. Без своей мощи и опоры.

– Это было не очень мудро, Рейхель, – сказал Арсикс.

Вопреки распространённому заблуждению, у Арсикса Троерукого было не три руки, а всего две, и внешне он никаких признаков великой мощи не провлял. В то же время он был куда больше похож на человека, чем на нарака, несмотря на то, что Рейхель видел нараков только на картинках и не знал точно, как они выглядят.

Он был высок ростом – едва ли не на голову выше немалого Рейхеля, но, в то же время, был куда худощавей. Арсикс был обладателем крайне выразительных фиолетовых глаз и тонких черт лица, но оно было безнадёжно испорчено глубоким красным шрамом, разрезающим всё буквально напополам, начиная с подбородка и заканчивая лбом. Длинные пепельно-белые волосы были собраны в пучок.

Совокупность бледной кожи, светлых волос и фиолетовых глаз выдавала в нём альбиноса, и это было одновременно и ужасно, и прекрасно.

Он не проявлял никаких эмоций, поэтому о его душевном состоянии можно было только догадываться.

– Отчего же не мудро? – спросил Рейхель. – У тебя нет другого выхода, кроме как выполнить то, что я приказал.

– Вы правы, другого выхода нет, – не колеблясь, ответил Арсикс. – Вам удалось заарканить Владыку нараков в свои сети, а значит, что я обязан служить вам до тех пор, пока вы не освободите меня.

– Я не собираюсь задерживать надолго тебя, Арсикс. Только Сокровище. Я объяснил тебе, какое.

– Меня удивило то, что именно вам удалось это сделать. Вызвать существо с Ардррима – это обряд невероятно сложный. Он под силу вам?

– Мне много что под силу! – поднял голос Рейхель. – Ты не должен задавать лишних вопросов!

– Отчего же не должен? Я обязан выполнить для вас задание и не могу убить вас. В остальном же мои действия не ограничены.

Арсикс посмотрел под ноги и ещё раз вгляделся в круг, что был нарисован под ним, словно пытаясь найти в нем изъяны. Но Рейхель знал, что круг идеально правильный и Владыка не сможет покинуть его.

– Хорошо, но так или иначе ты принесешь мне Сферу Вечности.

– Да. Принесу. И тогда вы отпустите меня. Освободите. Никому не удалось вызвать нарака почти пятьсот лет. Немалый срок?

Рейхель был наслышан о том, как сильно могут действовать нараки-выродки наподобие Арсикса на разумы людей. Но сейчас он этого не замечал. Ни магического притяжения, ни каких-либо помех в сознании. Ничего этого не было. Наверняка Арсикс просто-напросто боится Рейхеля. Да это и ожидаемо.

– Такие, как я, рождаются не чаще одного раза в пятьсот лет. А умирают всего раз.

– Так вы сами открыли портал, создали сети и нарисовали эти ловушки?

– Да.

Это было не совсем так, потому что практически всё сделал Хадвиг. Но он строго-настрого запретил говорить о его существовании Арсиксу. Он говорил, что это знание может испортить всё дело. Рейхель доверял ему.

– Знаете, почему я сказал, что это не совсем мудрый шаг?

– Не пытайся запугать меня. Ты в моих сетях.

– Я не запугиваю вас. Большинство порталов между Родевилем и Ардрримом были давно закрыты, и мы не могли попасть сюда. Точнее кое-что делать мы пытались, но наши небольшие отряды, которые нам удавалось запустить сюда, всякий раз оказывались поверженными от рук некого братства Слепых Охотников. Приходилось о них слышать?

– Да.

– А теперь, вызвав меня, вы открыли портал. Настоящий портал. Такой, какой соединял наши земли очень давно. Теперь мы сможем создать и другие. Вы открыли нам дорогу в Родевиль, герцог Рейхель.

– Я не думаю, что она поможет вам. На Сферу Вечности, как и на Родевиль, у меня свои планы.

– Знаю. Чтобы не отдавать никому свою власть, вы уничтожите всё. Вы больны, Райв. Это не выход. Понимаете, что если у вас что-то не получится? Если каким-то образом я смогу освободиться раньше, чем вы сожжете Родевиль?

– Ты сделаешь то же самое?

– К чему мне уничтожать то, что наше по праву? Родевиль – это наш дом, из которого изгнали нас, и мы оказались на бесплодной пустыне на красной земле. Где приходится выживать, а не жить. Я верну свой дом себе и своему народу.

– Твой народ нараки. Они не люди. Не всё ли им равно, в какой грязи жить?

– В Родевиле знания о моем народе весьма ограничены.

– Но ты сделаешь всё, чтобы Сфера Вечности и Зерцало Желания оказались у меня.

– Зерцало? Я думал, что вам нужен Хранитель.

– Не задавай лишних вопросов. Я сам его найду. Мне не нужна помощь нараков по каждому поводу.

– Тогда позвольте мне отправиться выполнять полученное мной задание. Я сказал вам всё, что хотел.

– А я тебе. До скорой встречи, Арсикс, Владыка Нараков. Отпускаю.

Арсикс чуть заметно поклонился и растворился в воздухе. На прощание он подарил Рейхелю долгожданную, но скупую улыбку. Рейхель постарался сделать вид, что он этого не заметил, но Арсикса уже и в помине не было.

А затем снова начали рушиться текстуры, и после мгновения в кромешной тьме Солон с Рейхелем в голове оказался на каком-то балкончике. Он открывал вид на дневную Акру, и повсюду были повешены букеты с цветами, будто бы кто-то пытался поднять этими жалкими цветочками настроение  Рейхеля.

В руках он держал нечто более важное. Гораздо важнее и всех цветов, да и всего этого дворца вместе с придворными и его казной.

Он вертел в руках зеркало – то самое, что именовалось