После продолжительной и тяжелой религиознополитической борьбы английский народ создал наконец правовое государство, гармонический порядок которого держался равновесием общественных сил. Все благородные умы чувствовали душевное утомление от недавних ужасных междоусобиц; наступило время, когда в обществе, как и у каждого отдельного человека, должны были сложиться новые верования и новый, более гармоничный строй жизни — жизни, о которой одним поколением раньше грезил среди треволнений своей бурной жизни мечтательно — набожный Херберт фон Шербург (ум. 1642).

Учение Ньютона (1643–1729) о притяжении тел создало идею мира как вечной, неизменной закономерности, которая сама на себе зиждется. Это представление об устройстве вселенной было перенесено на природу человеческого духа, якобы вполне самостоятельно существующего, свободного от всех случайных влияний.

В своем важнейшем сочинении «Опыты о человеческом разуме» Локк (1632–1704) доказывает, что источником всего человеческого знания является способность нашего ума познавать свою собственную деятельность; но вместе с тем всякое познание основывается на опыте и индукции; познание же сверхчувственного есть результат деятельности нашего духа; ошибки и ложные толкования часто приходят лишь вследствие знания языка и значения отдельных слов.

В нескольких сочинениях, посвященных религиозным вопросам, Локк оспаривает доктрины епископальной церкви. Он пытается доказать, что в религии откровения нет ничего, что бы противоречило разуму. Другие произведения, вышедшие из‑под неутомимого пера этого многостороннего философа, направлены против абсолютистских учений о государстве. Он дает ясное и всестороннее обоснование всенародного суверенитета и доказывает, что государство возникло из взаимного договора между правителем и подданными — договора, имеющего целью благо и безопасность каждого отдельного лица и охраняемого определенными, обязательными для обеих сторон законами. Учение это является первой попыткой создать теорию правового конституционного государства с разделением властей.

Как своими государственно — правовыми доктринами, которые вскоре проникли во Францию и в Германию, так и своим учением о воспитании Локк первый указал путь, по которому позднее выступили Руссо и немецкие педагоги. В то время как прежняя схоластическая система обучения стремилась к накоплению бесполезных познаний о бесплодной учености путем усиленного изучения языков и чисто внешнего упражнения памяти, Локк, согласно стремлениям натурфилософов, предлагал практическое обучение и развитие умственных способностей при помощи точного наблюдения и ознакомления с природой и с человеком.

Локк убедительно доказывал необходимость разделения церкви и государства и провозглашал идею веротерпимости, что создало почву для дальнейшего прогресса мысли и для реформ, которые должны были пробудить в обществе интерес к нравственным вопросам и стремление к добродетели, к обогащению внутренней жизни человека.

Люди, подобные Болингброку, Шэфгсбери, Коллинзу, Толенду и другим, подвигли интеллектуальные и моральные силы современного им общества на борьбу с тем, что сложилось историческим путем, и положили основание моральной философии, провозгласившей независимость нравственности от догматов веры; выставляя блаженство целью жизни, они основывали свое учение не на вере в Священное Писание, а на возможности осуществления идей добра, истины и красоты.

Эти философы так же, как и их последователи, известны в истории науки под именем «деистов» или свободомыслящих, так как они оспаривали христианское представление о триедином Божестве и признавали Богом (Deus) лишь высшее духовное существо.

Самым даровитым проповедником нового свободного учения был Шэфтсбери (1670–1713). Полный восторженной веры идеалиста в благородство человеческой натуры и обладая в то же время критическим умом Бэйля, он исследовал сущность и задачи морали и религии и стремился дать в своих сочинениях цивилизованному миру основные правила мышления, веры и деятельности. Он провозглашал в духе Платона добродетель, красоту и Sophrosyne сущностью истинной человечности, высшими, дарующими счастье благами. В то время как, по учению церкви, земля представляется юдолыо печали, а блаженство и награда за добродетель даруются лишь в небесах, этот жизнерадостный философ — оптимист, бессознательно подчиняясь фаталистическим склонностям своей души, стремился доказать существование вечной гармонии и красоты вселенной. Познание и созерцание ее должно привести человека к удивительному представлению о божестве и вместе с тем к блаженству.

Если боевым лозунгом Толенда (ум. 1722) было: «Не нужно догматического христианства», а Шубба (ум. 1744): «Нет исторического христианства», то лозунг Болингброка (1672–1751) гласил: «Вообще не нужно христианства». Талантливый и остроумный человек, он не признавал никаких религиозных и нравственных принципов, не верил в существование бескорыстной добродетели, но в то же время глубоко проникал в жизнь отдельных людей и целых народов острым и беспристрастным взором человека, много перевидавшего на своем веку. Этот философ — аристократ считал всю церковную религию, опиравшуюся на предполагаемое откровение, со всеми ее таинственными символами и мистериями, измышлением умствующих теологов. Вымышленную религию разработала, по мнению Болингброка, ради иерархических и политических целей жаждущая власти каста жрецов. Бессмертие представлялось ему весьма сомнительным благом; он считал: человек должен стремиться приобрести то, «что может доставить наибольшее количество приятных ощущений и наслаждений здесь, на земле».

Ту роль, которую Болингброк занял в области практической философии, в области поэзии играл его друг и единомышленник Александр Поп (1688–1744). Этот «князь рифмы», плывший на всех парусах по фарватеру современной ему учености и просвещения, сделался любимым, прославленным поэтом своего народа благодаря красоте формы, подкупающей ясности изложения и правильности языка. Правда, муза его никогда не достигала тех высот, где парят освободительные идеи, чувства, поднимающие душу над землей, творческая фантазия. Его увлекательная комическая эпопея «Похищение локона» представляет собой воздушное сооружение весьма изящной постройки и весьма богатое красками — «остроумная пародия на возвышенное». С веселой улыбкой он бичует здесь суетность общественной жизни и часто смешную или нелепую злобу дня. Переводом Гомера он хотел сделать возвышенную красоту и спокойную величавость ионийского певца более доступной для английского народа. Но его гладкий, рифмованный стих, которым некогда так восхищались, далеко уступает немецкому переводу Гомера Фосса. Переводу Попа прежде всего недостает греческого колорита, свежести, простоты и детской непосредственности — словом, всего того, что придает греческому эпосу неувядаемую прелесть. Старик Гомер в передаче Попа является каким‑то знатным, щегольски разодетым англичанином. В своих «Опытах о человеке» Поп с самоуверенностью философа развивает в изящных стихах свои воззрения — диестические доктрины касательно мира и человечества. Близорукий и поверхностный наблюдатель видит на земле лишь горе и страдание; а между тем наш мир есть создание высокой мудрости, полное внутренних совершенств, и таит в себе все данные для человеческого блаженства. Дать счастье может одна лишь добродетель. Но полнота и добродетели, и счастья достигается в согласовании с общественным порядком мироздания. Вся мудрость исчерпывается изречением: «Познай самого себя!»