24 июня 1721 г. великим мастером впервые сделался дворянин, герцог Монтегю. В последующие годы в масоны вступает большое число представителей высших классов. Можно упомянуть герцога Ричмонда, лорда Пейсли, сэра Томаса Пренденгаста графа Inchquin, графа Dalkeith, шестерых сыновей короля Георга III Английского и других. Ввиду этого исчезли последние препятствия, которые ставило правительство распространению союза, исчезло недоверие и рассеялось предубеждение, с которым все классы общества всегда встречают новые непривычные явления жизни. Двери мира открылись союзу человечества, и он не замедлил воспользоваться этим, чтобы начать свое победное шествие.

Лишь в 1723 г. Великая ложа сформулировала в так называемых «старых обязанностях» основное положение франкмасонства. «Франкмасонство представляет собой центр объединения и создает тесное содружество между людьми, которые иначе никогда не были бы близки друг другу». Хотя и в измененной нередко формулировке, дух истинной, чистой любви к человечеству, украшающий собою «старые обязанности», всегда оставался руководящим принципом деятельности франкмасонов. Второй камень в фундамент франкмасонов был заложен Великою ложей 21 ноября 1724 г. — учреждением кассы для поддержки нуждающихся братьев и ближних; в эту кассу каждая ложа должна была вносить свои вклады, соответственно степени своего благосостояния и числу членов. Хотя деятельность кассы вследствие недостатка средств и была в первое время весьма незначительна — ее поступления лишь в

1770 г. достигли 1500 фунтов, — это все же поставило достойную цель практической деятельности братии.

Новый союз франкмасонов, подобно прежнему союзу, делал возможным общение между представителями всех классов общества. Здесь сталкивались для общей работы люди всех сословий, всех профессий и исповеданий — громадный прогресс как в деле личного совершенствования каждого отдельного человека, так и в деле воспитания всего человеческого рода. Единственным мерилом человеческого достоинства служили для франкмасонов чистота нравов, душевная доброта и любовь к истине. Они, правда, сохраняли еще символы строительных лож, их организацию и прием, но, по примеру прежних обществ, придавали им иной внутренний смысл.

Великой ложе охотно приписывают весьма далекие цели. Но ни история ее развития, ни сохранившиеся протоколы ее заседаний ничего не говорят об этом. Нельзя, однако, не заметить, что Великая ложа нередко делала весьма важные постановления. Так, уже очень рано она присвоила себе особое право, на основании которого ни одна ложа не могла быть учреждена без согласия Великой ложи.

И, в самом деле, вряд ли существовала когда‑либо хотя бы одна признанная франкмасонская ложа, учреждение которой состоялось бы помимо Лондона. Но все же прошло довольно много времени, прежде чем Великая ложа решилась громко заявить о своем авторитетном положении. Ее первоначальная власть и снисходительная слабость по отношению к подчиненным ей организациям, ее безучастное отношение к собственным великим задачам, ставшее особенно заметным в эпоху 1741–1751 гг., привели к столкновениям и раздорам между членами распространившегося в то время уже по всем цивилизованным странам союза и вместе с тем к опасному регрессу в ходе его внешнего развития.

Уже в 1724 г. франкмасонские отступники образовали реакционное сообщество. Это был Орден гормоголов. Он составился из приверженцев Стюартов и римской церкви, которые в страстных памфлетах стали нападать на правительство и создали этим кое — какие неприятности также и для своих прежних друзей. Но те безучастно проходили мимо этих веяний эпохи и с непостижимой беззаботностью предоставляли событиям идти своим порядком.

«Старые обязанности» поручали выбор мастера лишь ограниченному кругу лиц, занимавших должности надзирателей. Чтобы возбудить в высших классах общества более активный интерес к стремлениям союза, решено было возводить в звание великого мастера лишь лиц из высших классов; их вступление облегчалось еще тем, что их не только посвящали в течение одного вечера, но и возводили сейчас же во все степени. Такие члены, не знакомые с франкмасонским ритуалом, не были, конечно, в состоянии выполнять обязанности, возлагаемые на них их званием. Они должны были постоянно прибегать к помощи депутатов из мастеров. Все это вызвало недовольство в среде членов братства. В предпочтении высших классов они увидели нарушение братского равенства. И они были совершенно правы. Но лучшее — враг хорошего. Можно сомневаться в том, что франкмасонство при других условиях достигло бы в столь короткое время такого пышного расцвета, который вызвал изумление как современников, так и потомства.

Недовольство братьев росло по мере того, как деятельность лож грозила совершенно заглохнуть среди бесконечных, нередко сводившихся к кутежам пиршеств, блестящих празднеств, торжественных процессий и тому подобных бессмысленных увеселений, устраивавшихся как будто специально для издевательства над высшими задачами союза.

Так, между прочим, один член из Базеля, посещавший английские ложи, жаловался на «пьянство» среди английских кружков. 27 декабря 1728 г. великий мастер лорд Кингстон устроил спектакль с «прологом и эпилогом в честь масонства». Участники явились без передников, но в белых перчатках.

К тому же было постановлено не принимать больше бедных. Неудивительно, что при таком направлении умов возгорелась страшная борьба из‑за знаков отличия, присвоенных должностным лицам, из‑за серьезного вопроса о том, должны ли масонские регалии, то есть наугольник, ватерпас и отвес отливаться из чистого золота или же они могут быть только позолоченными, отделывать ли передник синим или красным шелком. Лишь в 1752 г. Великая ложа энергично взялась за дело. Она издала внушительные наставления для должностных лиц, призывая их к строгому и добросовестному выполнению всех законов и правил, и неустанно следила за выполнением своих предписаний. Этот шаг был тем более необходим, что другой так же организованный союз угрожал затмить Великую ложу.

Основанная ирландскими масонами в Лондоне, Великая ложа старых масонов (Ancient Masons) с 1751 г. начинает необыкновенно быстро расти. В 1756 г. она насчитывала уже 54 филиальных ложи. Соперничающие власти враждовали между собою, но это не мешало членам обоих союзов быть в дружеских отношениях; были даже такие, которые принадлежали к обеим группам.

Душой новой Великой ложи и ее руководителем был ее великий секретарь, ирландец, Лоуренс Дермот, по профессии живописец и виноторговец, вследствие своей неутомимой деятельности, совершенного бескорыстия, обширных познаний в масонстве и довольно солидного образования он был утвержден в 1771 г. в качестве «великого мастера — депутата». В этой должности он оставался в течение многих лет к великому благу «Старых масонов». Современники и потомки осудили этого превосходного человека, заклеймив его именем лжеца и лицемера. Лишь спустя около ста лет после смерти — Дермот умер в 1791 г. — новейшие солидные исследования восстановили доброе имя несправедливо опороченного человека. Истина часто медлит в своем нечеловеческом шествии. Часто кажется даже, будто она преднамеренно прячет свою сияющую главу пред ложью и коварством. И все же мы можем быть твердо уверены, что правда всегда будет возвещена во всеуслышание, когда придет ее пора. Дермот — автор «Ahiman Rezon», то есть «Воля, или Совет Ахимана». Это книга уставов старых масонов.