Свою работу с битлами Джордж Мартин разделяет на два этапа. «Поначалу они ужасно во мне нуждались. Они ничего не знали и целиком полагались на меня — это я должен был воспроизводить их звучание, этот оглушительный звук, с которым они выступали в „Кэверн“ и которого никто еще не записывал. Клифф с The Shadows и им подобные играли тихо-смирно… Второй этап — это сейчас, когда они знают, что хотят записать, но предоставляют мне аранжировку. А в промежутке я превратился из великого звукорежиссера перед четырьмя пацанами из Ливерпуля в нынешнего себя, который цепляется за остатки былого звукорежиссерского могущества».

Джордж Мартин надеется, что это отчасти шутка. Он и «Битлз» вообще любят друг над другом подшучивать. Битлы его слегка подкалывают. Его в свою очередь забавляют их простодушие и наивность. Он боится, что эти свойства однажды заведут битлов слишком далеко — не в музыке, а, например, в кино, где они не захотят слушать советы опытных людей. Он считает, с телефильмом они слишком замахнулись. И судя по отзывам британских критиков, он прав.

По мнению Джорджа Мартина, самый выраженный многогранный музыкальный талант — у Пола, который умеет практически довести мелодию до ума. «Он из них двоих — Роджерс и Харт[213]. У него бывают прекрасные поделки. Вряд ли он сильно этим гордится. Вечно старается сделать лучше, сравняться с Джоном талантом к слову. Познакомившись с Джоном, Пол стал добиваться более глубоких текстов. Если бы не Джон, сомневаюсь, что Пол написал бы „Eleanor Rigby“… Полу нужна аудитория, а Джону нет. Джон очень ленив, а Пол наоборот. Если бы не Пол, Джон все бросал бы на полпути. Джон пишет для забавы. Ему хватило бы играть свои песни для Син. А Пол любит зрителей… У Джона очень любопытное представление о музыке. Однажды я поставил ему „Дафниса и Хлою“ Равеля. И он признался, что не понимает, потому что мелодические линии слишком длинные. Сказал, что для него писать музыку — это придумывать фрагменты, а потом их соединять».

И у Пола, и у Джона есть природный музыкальный талант и оригинальность, но выражаются они по-разному. Пол сочиняет легкую приятную музыку — «Michelle», «Yesterday», — а у Джона музыка агрессивнее, не так ровна — скажем, «I Am the Walrus». Отчасти это диктуется характером. Задолго до того, как они стали писать музыку, Джон был агрессивнее и грубее, а Пол мягче и гибче.

Но наверное, удивительнее всего в этом композиторском дуэте то, что после десяти с лишним лет тесного сотрудничества оба сохранили яркую индивидуальность. У каждого свой уникальный облик.

Мало того, у обоих индивидуальность за эти годы стала только ярче. В рок-н-ролльный период их песни были очень похожи, но после «Yesterday» песню Пола не так уж трудно отличить от песни Джона. Друг на друга они влияли: Пола подстегивало желание лучше писать тексты, Джона подгоняла рьяность и самоотверженность Пола. Но они все равно очень разные.

Их музыку постоянно анализировали, восхваляли и интерпретировали — с самого начала, с 1963 года, когда музыкальный критик «Таймс» восторгался их «пандиатоническими кластерами». Считается, что на них самих повлияло все на свете, от негритянского блюза до венгерских танцев.

Едва стало известно, что они употребляют вещества, в песнях тут же стали выискивать всевозможные наркотические аллюзии. Утверждалось, что даже слово «help»[214] в песне для Ринго «A Little Help From My Friends» обозначает марихуану. И что в названии «Lucy in the Sky with Diamonds» зашифрована ЛСД, хотя это чистое совпадение. Сын Джона Джулиан нарисовал картинку — его одноклассница Люси в небе. В Америке под фразой из песни «meeting a man from the motor trade»[215] понимали подпольного акушера.

Они, конечно, используют наркотический сленг, но не так часто, как многим кажется. Как ни странно, несколько сознательных сленговых непристойностей прошли незамеченными. В «Penny Lane», например, выражение «finger pie» — старая ливерпульская похабщина: так ливерпульские парни говорят о ливерпульских девчонках.

Все эти интерпретации «Битлз» страшно веселят. Джон нарочно оставил словесные игры и абсурдный поток сознания в «I Am the Walrus», понимая, что куча народу станет анализировать эту белиберду.

Но битлов не волнует, правда ли они величайшие авторы песен в современном мире и даже лучше Шуберта. Они никогда не обсуждают, не пытаются оценить свою музыку. Если их прижать к стенке, Пол просто отвечает, что музыка у них неизбежно все лучше и лучше.

«Мы каждый раз хотим что-то сделать по-новому. После „Please Please Me“ мы решили, что в следующей песне нужно сделать как-то иначе. Развлеклись эдак, надоело — стали придумывать, как еще развлечься… А зачем нам оглядываться назад? Это глупо. Это как из серых костюмов всю жизнь не вылезать… Наверное, всем бы так хотелось — в любой работе всякий раз пытаться что-то сделать по-новому. Мы так делаем, потому что для нас это хобби, вот и все. Мы не напрягаемся, и нам всегда по кайфу».

Джордж считает, что в их репертуаре пока не так уж много песен, о которых стоило бы разговаривать (о том, как он пишет песни сам, мы поговорим ниже).

Но время от времени Джордж тоскует по старым временам. «Я все чаще думаю: было бы здорово опять вместе поиграть. Мы этого не делали с тех пор, как бросили гастролировать. Может, однажды арендуем студию и просто поиграем для себя».

«У нас неплохие песни, — комментирует Джон, — но ничего особо выдающегося. Когда их ставят по радио, меня они не трогают. Я даже не вслушиваюсь. Наверное, если б их ругали, говорили, что они никуда не годятся, я бы тогда как-то на них отзывался».

Свои пластинки битлы никогда не слушают — ну, разве что когда готовятся записывать новый альбом. Тогда могут поставить предыдущий — посмотреть, докуда добрались в прошлый раз. Ни один из них своих песен не поет — ни до записи, ни после. Разражаясь, скажем, припевом из «She Loves You», Джон и остальные словно насмехаются над чужим шлягером.

«Мы их заслушали до дыр, пока записывали, — говорит Джон. — Когда песня закончена, уже все равно.

Мне отчетливо неприятно слышать фрагменты, которые не удались. В „Lucy in the Sky“ мне кое-что не нравится. В „Mr. Kite“ не везде удалось звучание. „A Day in the Life“ хорошо получилась, хотя, когда мы записывались, я ожидал гораздо большего. Наверное, можно было поработать над ней посерьезнее. Но меня никакими пинками не заставишь опять за нее взяться.

Я не считаю, что наши старые песни сильно отличаются от новых, как все вечно твердят. Слова другие — ну так они и сделаны иначе. А мелодии почти такие же.

Видимо, я к нашей музыке так равнодушен потому, что другие воспринимают ее слишком всерьез. В некотором роде приятно, но в основном бесит.