В кармане, её пиджака, ожил телефон.

– Слушаю, Танич.

– Это Васильев. Мы выяснили, у кого работала Воронина. Это один из их преподавателей

Карташевич Семён Яковлевич. Занимается реставрацией. Она у него, с одной стороны, натаскивалась на эту работу, осваивая тонкости реставрации, а с другой, уже и помогала.

– Отлично. Адрес мастерской совпадает с районом поисков?

– Да совпадает.

– Хорошо. Он её отправил в Финляндию?

– Нет не он. Говорит, что она отпросилась у него, на три дня, съездить в Самару, к родителям. Сказала, что папа попал в больницу.

– Он правду говорит?

– Да правду. Услышав о Финляндии, очень сильно удивился.

– У него частная мастерская?

– Этого я не уточнял.

– Надо узнать, и кто там кроме него работает ещё.

– Хорошо.

– А, что про Мизина?

– Немного. Только то, что есть такой артдиллер, не очень понимаю, что означает это слово и, чем отличается от галериста. Но пока и всё. Ни адреса, пока, ни телефона.

– Ясно. Тогда продолжайте искать, как говорится – Ищите Володя, и обрящете.

– Ищем-ищем, а у вас как?

– Подтвердилось, что она приезжала сюда, для участия в аукционе. И торговалась тут, за тот же рисунок, что и Мизин. Цену загнали в потолок, после чего, рисунок выиграл Мизин, а Воронину, после торгов, кто-то запихнул в машину, и увёз.

– Ого, похищение? Из-за этого она и опоздала?

– Наверное.

– А как потом в Москве оказалась?

– Неизвестно, вот у Мизина и хочу спросить. Окончательные результаты вскрытия готовы?

– Да.

– Повреждения половых органов, есть или нет?

– В смысле? Не насиловали ли её?

– Да.

– Нет, ничего такого в заключении нет.

– О как… Уточни, пожалуйста, это важно. И вообще что-то о следах пыток или побоев?

– Понял, я уточню, но в заключении ничего такого не было. Так что, скорее всего, нет. Да, ещё, в Шереметьево вас будет встречать машина. Потапова водителя знаете?

– Да, толстячёк такой.

– Он.

– Хорошо

.

Она нажала отбой

«Как стренно, я не сказала им о Тархановой. Почему интересно? Не хочу? Да, не хочу. Почему? Потому, что чувствую, что к основному следствию, это не имеет отношения? А вдруг имеет? А вдруг я ошибаюсь? Пусть так, но разобраться с ней, я хочу сама».

На следующий день в агентстве.

– Кто первый? Вы расскажете о том, что узнали, или я начну?

– Ты, давай начинай. – Татьяна и Володя Васильев сидели в её маленьком кабинетике.

– Мастерская Карташевича, арендует помещение под юрлицом «Хал-гэлери», а владелец этого юрлица некая Халитова С.С.

– Чтоо, Халитова? – Татьяна вся подалась вперёд. – «Вот она связь Ворониной и Тархановой. Стоп, а может быть нам не Тарханова нужна, а её подруга Халитова? Что там говорила Артёмова на выставке?

Это известная галеристка Светлана Халитова, со своей подругой Еленой Тархановой, которую многие считают её телохранительницей. Отчасти так и есть, потому, что вопросами охраны у них, занимается, именно она.

– Вот-вот, она занимается вопросами охраны, поэтому и поехала решать эти вопросы, когда Воронину похитили. И успешно решила, освободив девушку, и отправив на тот свет двух уродов. Но какое отношение это имеет к нашим поискам? Непонятно».

– Где жила Воронина, он сказал?

– Нет, не сказал.

– Почему?

– Сказал, что не знает. Знает только, что она арендовала однушку, где-то неподалёку.

– И у неё хватало на это денег? Так хорошо зарабатывала в мастерской?

– Про зарплату он ничего не сказал, не его вопрос. Это всё к Халитовой.

– Понятно.

– А про рисунки её спросил?

– Да, говорит, что никаких личных рисунков в мастерской нет, а что есть у неё дома, он не знает. И он, откровенно потрясён её смертью, считает, что она обладала уникальным талантом. Я уверен, что к её смерти, он не имеет никакого отношения, слишком очевидно его горе.

– Ладно-ладно проверим. Хочу сама на него посмотреть, прежде чем начинать общение с Халитовой. Где его найти?

– В первой половине дня у него занятия в институте, потом работа в мастерской.

– Со скольких в мастерской?

– Не знаю.

– Позвони, договорись на встречу в мастерской, только не пугай. Скажи, что заскочишь на пять минут, уточнить два мелких вопроса.

Володя достал телефон и набрал номер Карташевича. Пока он занимался этим, Татьяна, уже по привычке, проверила смс от Артёмовой – пусто. «Какая неожиданность…» – С грустной досадой подумала она про себя, и подняла глаза на своего помощника. По выражению его лица поняла, что, что-то случилось.

– Что?

Тот нажал отбой и, растерянно посмотрев на Татьяну, со

общил. – Он по

гиб. Час назад выпал из окна своей квартиры.

– Блять. А с кем говорил?

– Не знаю, с соседкой что ли…

– Адрес знаешь? Немедленно едем туда.

Пока говорила, набрала Андрея.

– Андрей, это Танич. Наш свидетель Карташевич, у которого в мастерской работала Воронова, заделался парашютистом. Да. Час назад выпал из окна своей квартиры. Да, выезжаю туда. Мне нужен звонок сверху, чтобы меня пустили на место происшествия. Адрес? Сейчас передам трубку помощнику, и он продиктует.

Через тридцать минут, они припарковались возле дома Карташевича. Место падения было ещё огорожено, но тело уже загрузили в труповозку. Татьяна и, в след за ней, Андрей, уверенно миновали зевак, ограждение, и направились к группе сотрудников, что-то сосредоточенно обсуждавших. При этом, все они, как по команде, то поднимали головы вверх, то опускали их к месту падения.

– Ну, прямо синхронное плавание. – Сострил сзади Володя.

Кто-то в форме попытался преградить им дорогу, но Татьяна показала удостоверение, и громко представилась, так чтобы её услышали все.

– Майор Танич, следственный комитет. Кто здесь старший? – Обратилась она к группе синхронистов, хотя, для себя уже выделила крепко сбитого малого, с внешностью вышибалы.

Именно он отделился от группы, и направился к ним.

– Здравствуйте Татьяна Николаевна, капитан Родионов. – Представился он. – Можно было обойтись и без звонков сверху. – Увидев, непонимающий взгляд уточнил. – Не помните меня? А так? Ну? – Он постарался ужаться, и выглядеть маленьким. Получилось плохо. – Нет? Пять лет назад, спецназ, ночное задержание в подмосковном Чехове…

– Господи, Витька? Ну и здоровый же ты стал… – Расплылась в улыбке Татьяна, и они крепко пожали друг другу руки, словно члены какого-то средневекового братства. – Ну и ну. – Продолжала она по-дружески осматривать вышибалу. – Совсем ведь пацан был, а сейчас мужчина хоть куда. Как плечо?

– Уже всё в порядке, но спецназ пришлось оставить.

– Понятно, бронник больше не приходится заставлять надевать?

– Нет, не приходится. Сам, чуть ли не сплю в нём, и молодёжь учу не пренебрегать техникой безопасности. А тот бронежилет, с двумя застрявшими пулями у сердца, висит в моём кабинете, в качестве наглядного примера.