Снова переведя взгляд на письмо, Девон осторожно поместил его между ладонями и скатал шарик. Затем, медленно развернувшись, вошел в дом и приблизился к зажженному камину. Бросив шарик в огонь, он стоял рядом до тех пор, пока последний клочок не обратился в пепел. Это письмо было адресовано ему лично, и он не обязан был ни с кем делиться его содержанием. В глубине души он понимал, что времени осталось совсем немного. Комитет скоро получит официальное уведомление об освобождении Стива, и тогда придется отпустить Моргану. Но это в будущем, а ему сейчас не хотелось думать о будущем. Сейчас надо думать о настоящем и быть как можно ближе к Моргане, почаще видеть ее… слышать ее голос. Сейчас он не мог с ней расстаться… просто не мог…

– Да, сеньоры, долг перед местом, где я родился, сподвигнул меня на это решение. Я уезжаю завтра. Если Бог окажется милостив и я выдержу уготованные мне испытания, то я вернусь.

Стоя перед Сэмом и Девоном в кабинете, Рауль Рафрага дожидался ответа. Девон перевел взгляд с работника на озабоченное лицо отца. Слова Рауля не стати для него неожиданностью. Благодаря своей политической деятельности Девон знал о ситуации в Сакатекасе. В этой северо-западной провинции Мексики уже на протяжении многих поколений царил дух демократии. Свободолюбивые племена местных индейцев неустанно боролись с поселенцами, вынуждая их, как писали в газетах, в одной руке держать плуг, а в другой – ружье. Постепенно бои прекратились, но любовь к свободе в их сердцах не угасла. Конгресс зашел слишком далеко, распорядившись распустить все местные вооруженные отряды. Жители Сакатекаса очень гордились ими и не желали находиться под защитой регулярной армии, подчинявшейся центральному правительству. Девон понимал, что восстание неизбежно, но весть о том, что губернатор Франсиско Гарсия начал собирать людей для открытого противостояния, встревожило его. Он чувствовал, что это восстание станет первым в череде смут, которым суждено перекроить карту Мексики.

Наконец Сэм нарушил молчание и с суровым видом проговорил:

– Я от всей души желаю губернатору Гарсии успеха, Рауль. Мы счастливы будем видеть тебя снова, когда все закончится, но я все же сомневаюсь в разумности открытого восстания против центральной власти.

– У нас очень сильные военные отряды, сеньор. Ребята готовы отстаивать нашу свободу.

– Я уверен, что ваши люди сильны духом, но кто их поведет? Вы же понимаете, что у вас нет опытных генералов, что ваши люди никогда не сражались с реальным врагом. Скорее всего вам придется иметь дело с самим президентом Санта-Анной. У него за плечами множество подавленных мятежей. Он привык с самой ранней молодости руководить военными операциями. Вы столкнетесь с прекрасно обученной и опытной армией, которая не раз бывала под пулями и во главе которой стоит безжалостный военачальник.

– Мы тоже сумеем быть безжалостными, сеньор.

Понимая, что спор ни к чему не приведет, Сэм озабоченно взглянул на сына:

– Я думаю, что это лишь первый шаг, Девон.

– Да, Сэм, – отозвался молодой человек и, секунду поколебавшись, продолжил: – Когда завтра утром Рауль уедет, я отправлюсь вместе с ним.

Эти слова сорвались с губ Девона совершенно естественно, как будто неосознанно, но на лице Говарда-старшего отразилось изумление.

– Ты как следует все продумал, Девон? – В голосе Сэма звучало сильное беспокойство.

– Я устал от болтовни, Сэм. Мне не нравилась роль дипломата в Мехико. Похоже, я не создан для такой работы. Я гораздо лучше чувствую себя здесь, на воле, где не надо прятаться за красивыми словами и обещаниями. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Санта-Анне, и если это единственный способ отстоять мои убеждения, то я готов.

– Мы будем счастливы видеть вас в наших рядах, сеньор Девон.

Широкая улыбка Рафраги подтвердила его слова. Не чувствуя того же подъема чувств, что и работник, Девон все же улыбнулся ему в ответ:

– Спасибо, Рауль.

Когда низкая коренастая фигура Рауля исчезла за дверью, Девон повернулся к отцу.

– Зачем ты это делаешь. Девон? Ты в самом деле так близко к сердцу принимаешь положение в Сакатекасе или тебе невыносимо стало находиться в этом доме?

– Не знаю, Сэм, – честно ответил Девон и покачал головой. – Скорее всего и то и другое… а может, так я хочу исправить ошибку, которую совершил, притащив сюда Моргану. Черт, теперь я понимаю, как глупо поступил. Существует только один способ остановить Санта-Анну, и жители Сакатекаса понимают это.

– Мне кажется, тебе надо хорошенько все взвесить.

– Черт возьми, Сэм, мне надоело думать. Хватит об этом. Завтра я уезжаю с Раулем.

– Надеюсь, сын, ты поступаешь правильно.

Пожав плечами, Девон с улыбкой проговорил:

– А если нет, Сэм, то не в первый раз.

Стоя у окна в залитой предрассветными сумерками комнате, Моргана наблюдала, как двое мужчин делают последние приготовления. Рауль подошел к вьючному мулу и стал что-то проверять, а Девон заговорил с отцом. На лицах обоих было суровое выражение, и говорили они тихо и сдержанно.

Моргана не спала всю ночь, мучаясь от тоски, охватившей ее за ужином, когда Девон объявил о своем намерении ехать в Сакатекас этим утром. Молодой человек пожал руку отцу, и Моргана невольно заплакала. Поколебавшись секунду, они обнялись, и девушке вдруг до боли захотелось оказаться там… почувствовать силу объятий Девона, услышать от него ободряющие слова. Она бы рассказала ему о своей любви, убедила его не уезжать. Но Девону не нужна была ее забота и не было дела до ее любви. Он ни словом не обмолвился ей о своих планах. Он, видимо, решил, что достаточно будет поставить ее в известность за ужином.

С болью в сердце девушка наблюдала, как Девон подходит к лошади и садится верхом. Сделав знак Раулю, он вдруг скользнул взглядом по ее окну, но тут же отвернулся и пришпорил лошадь. Он уже почти исчез в туманной дымке, когда из груди девушки вырвались рыдания. Глядя в окно и уже не видя всадников, она прошептала:

– Ты так и не попрощался, Девон, так и не попрощался…

Она опустила ладонь на живот и закрыла глаза, прячась от боли. Надо уехать из поместья до того, как он вернется. Она ничего не расскажет ему… не станет удерживать его силой, из чувства долга. Она исчезнет до того, как он вернется. По-другому нельзя.

Антонио Лопес де Санта-Анна почувствовал знакомый азарт в крови. Он обвел взглядом живописную местность и услышал, как его боевой конь заржал от возбуждения. Грохот копыт за спиной был музыкой для его ушей. Обернувшись через плечо, он взглянул на своих людей. Три тысячи солдат следовали за ним, готовые выполнить любой его приказ. Воспрянув духом, Санта-Анна услышал в голове радостный голос, восклицающий: «Вот для какой жизни ты рожден! Вот твоя судьба!»

Слегка улыбнувшись, Санта-Анна мысленно согласился с этими словами. Да, он был рожден не для бренных забот. Он появился на этот свет, чтобы действовать… сражаться, побеждать! Находясь в Манга-де-Клаво, он постоянно пребывал в унынии. Поддерживая постоянную связь со столицей благодаря услугам курьеров, он примчался тут же, как только узнал о готовящемся восстании в Сакатекасе. Он немедленно подал в конгресс прошение выделить войска для урегулирования ситуации и в начале месяца уже был в пути.