— Уайтмен ушел?

Джонни кивнул.

— Вы купаетесь в деньгах, мистер Фрейзи, — продолжал он. — Все ваши шоу идут с аншлагами, и вы…

— И поэтому я должен пересматривать уже подписанный контракт, добросовестно заключенный между взрослыми людьми? На основании каких этических норм, мистер Айго? Если вы не следите за новостями, то извольте: я веду битву с Беном Джонсоном. Я сражаюсь за то, чтобы нам отдали медали Мировой серии, принадлежащие нам по праву. Вручение этих медалей отменено, так как этот ваш мальчик счел нужным забастовать перед матчем номер пять.

— Я здесь ни при чем, — возразил Бейб. — Я даже не знал, что там творится.

Джонни призвал его к молчанию, положив руку ему на колено.

Кэт подала голос с дивана:

— Лапуля, а не попросишь Чаппи принести мне еще…

— Чш-ш, — сказал ей Фрейзи. — Мы говорим о делах, глупышка. — Он снова повернулся к Руту; а Кэт затянулась и с силой выпустила дым своими пухлыми губами. — Ты подписал контракт на семь тысяч. Таким образом, ты являешься одним из самых высокооплачиваемых игроков. И чего же ты теперь хочешь?

Фрейзи в раздражении простер руки к стеклу, за которым суетился город — Тремонт-стрит и Театральный район.

— Хочу того, чего заслуживаю, — проговорил Бейб, отказываясь уступать этому рабовладельцу, этой якобы-большой-шишке, этому театральному заправиле.

В прошлый четверг в Сиэтле тридцать пять тысяч кораблестроителей вышли на забастовку. А пока город пытался сообразить, что к чему, еще двадцать пять тысяч рабочих отказались трудиться, присоединившись к бастующим в знак солидарности. Жизнь в Сиэтле замерла — ни трамваев, ни развозчиков льда, ни молочников, никто не приезжал вывезти мусор, никто не убирался в конторах, не орудовал рычагами лифтов.

Бейб подозревал: это лишь начало. Сегодня утром в газетах написали, что судья, рассматривавший дело о разрушении резервуара с патокой, принадлежавшего АИАК, пришел к выводу, что причиной взрыва стали не анархисты, а халатность самой компании и недостаточно строгие процедуры контроля, утвержденные городскими властями. АИАК, перерабатывавшая черную патоку для промышленности, торопилась начать ее переработку для бытовых нужд, вследствие чего налила слишком много мелассы в поспешно сконструированную емкость, не учитывая, что аномально высокие для середины января температуры заставят патоку разбухнуть. Руководство АИАК, разумеется, с гневом отвергло эти первоначальные итоги расследования, заявив, что террористы, ответственные за взрыв, по-прежнему на свободе, а значит, все расходы по устранению последствий аварии, в том числе и по расчистке улиц, следует возложить на город и его налогоплательщиков. О-о-о, у Бейба даже вспотела шея. Ох уж эти боссы, эти рабовладельцы. Может, и правы были те парни, которые несколько месяцев назад устроили потасовку в баре отеля «Касл-сквер»: рабочие устали говорить «да, сэр». Глядя через стол на Фрейзи, Рут чувствовал солидарность с трудовым людом всей планеты. Большим Деньгам пора дать отчет народу.

— Я хочу, чтобы вы платили мне то, чего я заслуживаю, — повторил он.

— И сколько же именно?

На сей раз уже Бейб положил ладонь на ногу Джонни:

— Пятнадцать за один или тридцать за три.

Фрейзи рассмеялся:

— Ты хочешь пятнадцать тысяч за один год?

— Или тридцать за три, — кивнул Бейб.

— А если вместо этого я тебя продам?

У Бейба что-то дрогнуло внутри. Продать? Господи Исусе. Все знают, Фрейзи сдружился с полковником Руппертом и полковником Хастоном, владельцами «Янкиз». Но «Янкиз» мелко плавают, они и близко не подошли к тому, чтобы состязаться с приличными командами. А если не в «Янкиз», тогда куда? В Кливленд? В Балтимор? В Филадельфию?

Бейбу не хотелось переезжать. Он только-только снял квартиру на Гавернорс-сквер. Все устроилось отлично: Элен в Садбери, он в центре. Он настоящий хозяин в этом городишке. Когда он идет по улице, его окликают по имени, детишки пускаются бежать за ним, женщины хлопают глазами. А вот Нью-Йорк… Он же затеряется в этом море. Но когда он вспомнил о рабочих, о мертвых бедняках, плавающих в патоке, он понял, что по сравнению со всем этим его страхи — пустяк.

— Так продайте, — сказал он.

Его удивили собственные слова. И они явно удивили Джонни Айго и Гарри Фрейзи. Бейб уставился Фрейзи в лицо: пусть тот видит, какая в нем (надеялся Бейб) твердая решимость.

— И знаете что? — добавил Бейб. — Может, я просто выйду в отставку.

— И чем займешься? — Фрейзи покачал головой и округлил глаза.

— Джонни, — произнес Бейб.

Джонни Айго кашлянул:

— К нашему Милашке уже неоднократно обращались представители различных компаний, полагающие, что его ждет большое будущее в области театра или кинематографа.

— Тоже мне, актер, — отозвался Фрейзи.

— Или боксер, — заметил Джонни Айго. — Из этой епархии мы тоже получаем немало заявок, мистер Фрейзи.

Фрейзи рассмеялся. Да-да, рассмеялся. Короткий ослиный взвизг.

— Если бы мне платили хотя бы по никелю каждый раз, когда актер пытается втереть мне байки про «другие предложения», я бы давно скупил всю страну. — Темные глаза его блеснули. — Будешь неукоснительно соблюдать свой контракт. — Он вынул сигару из ящичка, лежащего на столе, отстриг у нее кончик и ткнул ею в Рута: — Будешь работать на меня.

— За нищенские гонорары — не буду. — Бейб встал, снял свою бобровую шубу с крючка на стене, а заодно снял и шубу Джонни, бросил ему ее через всю комнату.

Фрейзи зажег сигару и смотрел на него. Бейб надел шубу. Застегнулся. Склонился над Кэт Лоусон и взасос чмокнул ее в ротик.

— Всегда приятно повидать тебя, куколка.

У Кэт сделался такой вид, словно он пошарил рукой у нее между ног.

— Пошли, Джонни.

Джонни направился к двери; вид у него был такой же потрясенный, как у Кэт.

— Если ты выйдешь в эту дверь, — предупредил Фрейзи, — в следующий раз я тебя увижу в суде, Милашка.

— В суде так в суде. — Бейб пожал плечами. — Знаешь, в чем ты меня не увидишь, Гарри? В форме «Ред Сокс».

Двадцать второго февраля на Манхэттене сотрудники саперного отдела Нью-Йоркского управления полиции и агенты Секретной службы арестовали четырнадцать испанских радикалов из «Grupo pro prensa» ,[70]обвинив их в заговоре с целью убийства президента Соединенных Штатов. Как сообщали, убийство планировалось на следующий день в Бостоне, куда президент Вильсон прибудет из Франции.

Мэр Питерс объявил общегородской выходной, дабы отметить прибытие главы государства, и собирался провести праздничное шествие, хотя президентский маршрут от пристани Штата до отеля «Копли-плаза» Секретная служба не разглашала. После арестов в Нью-Йорке в бостонских домах приказали закрыть окна, а федеральные агенты с винтовками усеяли крыши вдоль Саммер-стрит, Бикон-стрит, Чарльз-стрит, Арлингтон-стрит, Коммонуэлс-авеню и Дартмут-стрит.