Сенлин заплатил болезненную цену за невнимательность: нервы в руке вспыхнули от внезапного давления. Он опустил взгляд и увидел, что Комиссар проткнул ему плечо. Когда сабля вырвалась из плоти, боль сделалась стойкой и мучительной.

– Это в назидание, – сказал Комиссар. – Только представь себе, как мне влетело за то, что я позволил тебе удрать. – Он опять атаковал, но Сенлин быстро отразил удар. – Где моя картина?

– В безопасном месте, – сказал Сенлин, пытаясь не замечать пианино, которое появилось за спиной Комиссара.

– Его не существует, – парировал Комиссар.

Мария в упор не замечала, что ее муж вынужден сражаться на мечах. Она поставила чашку с чаем на пианино. Расправила ночную рубашку, как пианист на сцене, прежде чем усесться на скамеечку. Бросила взгляд на Сенлина через плечо.

– Что мне сыграть? – спросила она, смахнув с лица прядь волос.

От знакомой веселой улыбки у Сенлина заныло сердце.

– Играй, что хочешь, – сказал он.

Комиссар, на мгновение сбитый с толку сказанным, расценил фразу как приглашение к атаке.

Когда их битва возобновилась, Мария заиграла в своем характерном напыщенном стиле. Она исполняла старую бурную песню – известную в пивной у них дома так, что все хлопали в такт. Он словно наяву слышал эти хлопки. Нет, он их на самом деле слышал, а также стук кружек по столам и скрежет стульев по полу. Пока Сенлин слушал, его мышцы расслабились. Движения сделались более плавными. Потом его снова ударили, задели тыльную сторону кисти, но боли почти не было, словно кто-то всего лишь коснулся растущих на руке волосков. Паунд выглядел далеким, как человек, который стоит на другом конце туннеля и размахивает руками. Крышка пианино Марии распахнулась, и солнечный свет вырвался наружу золотой диадемой. Свет мерцал в такт мелодии. Стайка воздушных змеев присоединилась к свету, вылетая из пианино на струнных проволоках, и каждая бешено вибрировала, испуская цвет и звук.

Сенлин наткнулся на гарпунный трос, который удерживал «Арарат» возле порта. Мария и пианино исчезли. Ему пришлось извернуться и скользнуть по снегу, чтобы не упасть, и он опасно покачнулся на краю пристани, размахивая руками. Комиссар, переусердствовав и неверно оценив расстояние, замахнулся на Сенлина, но лишь рассек трос, об который тот споткнулся. Ветра яростно тянули летающую крепость Комиссара, пытаясь уволочь ее прочь от башни в бушующий шторм. Потеря одного якоря запустила цепную реакцию. Ближайший трос зазвенел, натягиваясь от возросшего давления, а потом лопнул. «Арарат» накренился относительно порта, и его подъемный трап, ранее ровный, теперь оказался под острым углом к пристани.

Комиссар, сообразив, что его корабль вот-вот снесет с якорей, побежал к трапу, который со скрежетом тащился по пирсу. Позади него лопнул еще один якорный трос, потом еще, и еще один, пока не осталась единственная хрупкая веревка. Паунд прыгнул на трап как раз в тот миг, когда вертикальный сдвиг ветра понес «Арарат» вниз. Последний трос лопнул. Комиссар на секунду завис в воздухе, размахивая руками и ногами, как падающий кот, и подъемный трап захлопал, освободившийся, на конце цепей. Потом ветер опять переменился, и портал проглотил Паунда. Он упал в недра корабля. «Арарат» ушел прочь от порта и скрылся в снежной круговерти.

В голове у Сенлина на мгновение прояснилось, и он, оглядевшись в поисках Эдит, нашел ее стоящей в опасной близости от края платформы, за которым открывалась пропасть. Она держала палача на вытянутой руке за шею, как ядовитую змею. Убийца дергался, но она оторвала его от земли, а его руки не могли отогнуться назад достаточно далеко, чтобы с размаха достать ее. Механическая рука, изукрашенная узором, похожим на оплетающий дерево плющ, блестела в красном сиянии пленника. Он висел над бездной. Просто чудо, что ей удалось его поймать, и Сенлин не мог понять, почему она колеблется, почему не разожмет хватку, предоставив Красную Руку его судьбе.

Все еще в нескольких шагах от них, Сенлин услышал, как Красная Рука проговорил булькающим, искаженным голосом:

– Стой, сестра, подожди! Что ты скажешь Сфинксу? Ты не можешь!

От странного призыва, намека на общего знакомого, Сенлин вздрогнул. Конечно, она не примет во внимание мольбы чудовища! У Эдит не было ничего общего с убийцей.

И все-таки, пусть это и казалось невозможным, она колебалась. Сенлин не видел ее лица в ту секунду, когда она думала о судьбе Красной Руки. Потом ее пальцы разжались, рука упала, и он исчез.

Сенлин подошел к ней, выдыхая с облегчением. Конечно, подумал он, естественно колебаться, прежде чем убить человека, каким бы мерзким и извращенным он ни был. Она лишь немного поразмыслила, позволив совести признать доводы здравого смысла и справедливости. Она бы никогда не оставила его в живых.

Затем Сенлин увидел, что маленький ящик в ее плечевой пластине торчит, выставив исчерпанную батарею красной светящейся сыворотки для замены. Могучая латунная рука висела вдоль тела, мертвая.

Эдит посмотрела на него с горечью и облегчением.

– А иногда эта штука перестает работать в нужный момент, – сказала она, повторяя разговор, который у них был накануне.

Сенлин ничего не смог придумать в ответ.

В густых снежных тучах прозвучал гром, затем превратился в свист, а тот – во взрыв чего-то на фасаде башни.

– Они стреляют из пушек вслепую! – воскликнул Сенлин, чувствуя себя едва ли не счастливым; он предпочел бы попасть под пули, чем продолжать тревожный разговор. – Мы должны уйти, прежде чем им повезет. Но сначала надо забрать Ирен.

Сенлин собрал аэрожезл и картину Огьера с изображением Марии, которую сильный снег очистил от наркотика, а затем поспешил с Эдит к руинам крана. Они нашли Ирен, наполовину погребенную под сугробом и обугленными досками, без сознания, но стонущую.

– Ты уверен, что она хочет пойти с нами? Ты завербовал ее или это похищение? – спросила Эдит.

Сенлин на мгновение задумался, а затем пушечное ядро ударило по краю порта там, где они недавно стояли, подняв гейзер осколков.

– Разве это имеет значение? – сказал он.

Они вытащили ее из обломков, Эдит помогала, как могла, одной рукой. Они поволокли амазонку к трапу «Каменного облака». Понадобились все, чтобы затащить ее на борт. Адам доложил о состоянии корабля, пока они трудились, перемещая ее над пропастью. Все было готово к отлету.

Пушечный огонь стал более регулярным, но все равно велся наугад. «Арарат» все еще висел, замаскированный облаками, недалеко от порта. Нельзя, чтобы их унесло в том направлении! Оставалось надеяться, что шторм не нарушил поток, с помощью которого Сенлин рассчитывал спастись.

Эдит, естественным образом взяв на себя обязанности первого помощника, организовала отлет. Она стояла у штурвала, дав указания Волете и Адаму освободить причальные тросы по ее сигналу. Она закричала: «Давайте!» – и ее голос пробился сквозь ветер и пушечные выстрелы. Как только тросы обмякли, она нажала на рычаг, и балластный люк распахнулся, сбросив весь груз соленой воды в одно мгновение.