– Заманчивая перспектива. Не так-то легко отказаться от шанса увидеть нечто столь замечательное. – Мистер Гардинер взял бутылку вина и разлил остатки кларета по бокалам. – Но я понимаю твою обеспокоенность. Прежде чем что-то решать, мы должны посоветоваться. Утром обсудим это с хозяином гостиницы и выслушаем его мнение.

Позже, когда Мэри расчесывала волосы при свете единственной свечи, она испытывала лишь приятное предвкушение того, что должно было произойти. Она не сомневалась, что мистер Хейворд добьется своего и вскоре они окажутся на величественном горном пике с видом на далекое сверкающее море. Она быстро заснула, и хотя несколько часов спустя ее разбудил грохот кареты, въезжавшей во двор, и раздраженные жалобы слуг, вызванных на помощь, этот шум на самом деле не побеспокоил ее. Вскоре Мэри снова заснула, совершенно безразличная к суматохе прибывших ночью постояльцев, с раздраженным нетерпением желающих добраться до своих постелей.

На следующее утро подъем на Скофелл стал главной темой разговоров за столом. Миссис Гардинер по-прежнему сомневалась, что ей следует идти: она опасалась не выдержать подъем в гору, но полагала, что Мэри может попытаться, если, конечно, сумеет раздобыть пару хороших сапог – и проводника, они должны взять опытного проводника. Компания с таким пылом обсуждала предстоящий поход и связанные с ним практические вопросы, что, когда хозяин гостиницы подошел к их столику, Мэри подумала, что его позвали дать совет по поводу их затеи. На самом же деле хозяин гостиницы принес письмо для мистера Хейворда. Оказалось, что один из гостей, прибывших вчера так поздно, спросил о нем, назвав по имени, и, узнав, что мистер Хейворд здесь, тут же оставил для него послание.

Мистер Хейворд взял записку и прочел ее с таким удивлением, что миссис Гардинер спросила, нет ли в ней плохих новостей.

– Нет, ничего подобного… но это очень неожиданно. Позвольте мне прочесть ее вам.

– Что ж, Том, – заявила миссис Гардинер, – ваш друг, несомненно, очень предприимчивый молодой человек.

– Не знаю, что и сказать, – ответил он. – Могу лишь извиниться за то, что он навязал нам свою компанию таким образом. Ума не приложу, что побудило его поступить так.

– Я уверен, здесь нет ничего страшного, – сказал мистер Гардинер. – Полагаю, мы можем ограничить проводимое с ними время по нашему желанию. И, возможно, новые люди в компании внесут разнообразие в наш отдых.

Он ободряюще улыбнулся сидящим за столом, но не встретил особого энтузиазма в ответ. По лицу мистера Хейворда нельзя было сказать, что он рад пополнению в их компании, да и миссис Гардинер, которая не питала любви ни к Херстам, ни к Кэролайн Бингли, выглядела столь же суровой. Мэри встревожило, что мистер Райдер упомянул ее имя. Не она ли отчасти виновата в его приезде? Если бы она не описывала мистеру Райдеру предстоящую поездку с таким волнением, возможно, мысль о том, чтобы последовать за ними, никогда бы не пришла ему в голову.

– Мне очень жаль, если я слишком расхвалила мистеру Райдеру наши планы. Уверяю вас, я не давала ему никаких оснований полагать, будто он должен присоединиться к нам.

Миссис Гардинер тут же заявила, что никто и мысли такой не допускал. Ее муж похлопал Мэри по руке и сказал, что ей не нужно так себя корить; мистер Хейворд, однако, промолчал, но взял письмо и внимательно перечитал его, словно пытался найти между строк какой-то скрытый смысл. Больше на эту тему не было сказано ни слова, и вскоре мистер Гардинер и мистер Хейворд, извинившись, отправились на поиски хозяина гостиницы, чтобы узнать его мнение о возможности подъема на Скофелл. Как только они ушли, миссис Гардинер потянулась за последним тостом.

– Еда здесь такая вкусная. Я даже рада, что мы запланировали так много прогулок, иначе моя фигура была бы окончательно испорчена.

Она намазала масло гуще, чем привыкла делать дома, и принялась есть с заметным удовольствием.

– Похоже, ты не очень-то рада нашим нежданным гостям.

– Нам было так хорошо и приятно проводить время вместе, – сказала Мэри, – что вряд ли станет еще лучше от прибавления в компании. Должна признаться, я не обладаю настолько добрым характером для того, чтобы радоваться появлению мисс Бингли. Да и чета Херстов едва ли нравится мне больше нее.

Миссис Гардинер отложила остатки хлеба и налила себе еще чаю.

– Интересно, тебя волнует только присутствие двух злобных сестер? Или приезд мистера Райдера производит такой же эффект?

На мгновение между ними повисла тишина, слышался лишь звон тарелок, когда слуги убирали со столов.

– Мистер Райдер? Я не совсем понимаю. Почему он должен меня волновать?

– Мне кажется, ты ему нравишься. А явная, неприкрытая симпатия со стороны красивого мужчины – это всегда очень волнующе.

Мэри попыталась возразить, но тетя остановила ее жестом.

– Это вызывает в душе самые разные эмоции, особенно когда на этого мужчину претендует другая женщина. Понимание того, что мы с легкостью завоевали бы столь желанный ей объект, если бы приложили чуть больше усилий, придает этому объекту лишь большую привлекательность. И чем больше она показывает, что хочет его, тем более желанным для нас он становится.

Миссис Гардинер осмотрела оставшиеся на столе вазочки с вареньем, взяла чайную ложку и аккуратно намазала варенье на остатки своего тоста.

– Боюсь, это не с лучшей стороны характеризует нас, женщин, но так оно и есть.

– Вы очень прямолинейны.

– Иногда мне кажется, что без прямолинейности не обойтись. В Лондоне для меня было очевидно – да и для тебя, полагаю, тоже, – что мисс Бингли вешается на мистера Райдера. Ее приезд сюда лишь подтверждает это. Не думаю, что она стала бы трястись несколько сотен миль по плохим дорогам ради удовольствия побывать в нашем обществе.