Можно представить, какое впечатление точность артиллерийского огня производила на русскую армию, у которой и так на дивизию приходилось 7 батарей артиллерии всех видов (и дивизионной, и корпусной) против 14 батарей, поддерживавших бой немецкой дивизии? Которая, как видите, и так вдвое уступала немцам по количеству посылаемых на врага снарядов.

От немецкой артиллерии не отставала и немецкая пехота.

В Первую мировую тактика пехоты всех стран все еще включала в себя заключительную фазу, когда после артиллерийской подготовки поднимались пехотные роты и со штыками наперевес бежали в атаку на стрелявшего по ним противника. Однако немцы первыми очнулись, и «пехотное отделение было реорганизовано в эффективную единицу под руководством унтер-офицера, состоящую из стрелковой секции из 7 человек, выполняющей атакующие задачи, и пулеметной секции из 4 человек с ручным пулеметом, выполняющей функции огневой поддержки». Как видите, у немцев семь человек сближалось с противником, а четыре человека не давали противнику прицельно стрелять по этим семерым.

(Отвлекусь. Просидевший всю Первую мировую войну в Бутырской каторжной тюрьме анархист Нестор Махно, даже не собиравшийся становиться полководцем, ничего об этом не знал, однако именно он усовершенствовал эту немецкую тактику во времена Гражданской войны, доведя ее до оперативного уровня. Только вместо пулеметной секции в составе пехотного отделения в армии Нестора Махно были пулеметная тачанка со станковым пулеметом и 3–5 пехотинцами десанта, а атакующей силой вместо стрелковой секции были кавалерийские эскадроны. В результате генералы Белой армии для оправдания своих поражений от армии Махно распространяли слухи, что Махно якобы – это переодетый полковник немецкого Генштаба.)

И всю Первую мировую войну немцы по плану отводили с фронта дивизии, чтобы обучать их. Казалось бы, эти дивизии и так хорошо сражаются, но нет – немцам надо было их еще обучить! Немецкий генерал Людендорф, фактически командовавший немецкой армией к концу войны, так описывал подготовку к наступлению в 1918 году:

«На Западе мы восстановили курсы по подготовке высших командиров и штабных офицеров так же, как и для младших, вплоть до отделенных командиров, чья деятельность была столь важным фактором при достижении успеха. Отмеченная деятельность получила распространение во всей армии. Я начал с обучения подразделений и закончил учениями формирований всех родов войск и всех масштабов. Учения с применением огневого вала осуществлялись с использованием настоящих боеприпасов, а пехота обучалась следовать непосредственно за ним».

И, разумеется, всю войну при любом удобном случае немецкого пехотинца учили метко стрелять.

Так вот, все это выше я написал, чтобы как-то показать, что фактор силы немецкой армии – это не легенда и не пропаганда – сила немецкой армии имела под собою вполне материальные причины и с точки зрения логики – безупречные основания. Разумеется, немцы были уверены в своем превосходстве над всеми армиями мира, но особенно они были уверены в превосходстве над русской армией – над армией «поручиков Голицыных».

Генерал фон Сект, руководивший вооруженными силами Германии после ее поражения в Первой мировой войне и до 1926 года, по сути, разработал проект армии и создал Рейхсвер – послевоенную армию Германии, которая была преобразована нацистами в Вермахт. Разумеется, Сект оказал огромное влияние на то, чтобы влить в военное сообщество немцев свои идеи, и с заинтересовавшей меня точки зрения его идеи довольно интересны.

Но идеи фон Секта очень обидны для императорского офицерства – Сект русскую армию разве что открыто не презирал. И, кстати, имел к этому основания, поскольку почти всю свою карьеру выковал в победах на Восточном фронте Первой мировой. Причем он не предъявлял претензий к русскому солдату – уже повоевав, он писал своему другу в 1916 году, «что масса русских солдат воевала лучше, чем он ожидал, но величайшей проблемой русской армии была слабость ее командного состава», причем начиная со «среднего уровня».

Презрение Секта к русской армии было столь велико и искренне, что он, возглавив сначала Генштаб, а потом и всю послевоенную армию Германии, по сути, отказался и от Клаузевица, и от мысли о больших батальонах: «Опыт восточного фронта, где хорошо обученные, хорошо управляемые и хорошо оснащенные германские войска постоянно одерживали победы над превосходящими силами противника, убедил фон Секта в том, что превосходство в численности больше не является ключом к победе, – пишет Корум. – Важно отметить, что фон Сект был твердо убежден в необходимости создания элитной профессиональной армии и превосходстве способов ведения маневренной войны уже за три месяца до того, как Антанта в Версале обязала немцев иметь профессиональную армию». Заметьте, и победившие союзники (Антанта) разрешили Германии по итогам Первой мировой иметь маленькую профессиональную армию, и ее создатель, фон Сект, считал, что именно такую армию Германии и нужно иметь, правда не такую маленькую, как разрешила Антанта.

И фон Сект пришел к этому выводу на основе своего опыта боев с русской армией «поручиков Голицыных».

Итак, с тех пор как я занялся военной историей, было видно бросающееся в глаза презрение Запада к русской армии, и это презрение перекочевало на Красную армию и держалось до начала Великой Отечественной войны. Это бросалось в глаза. Но оставалась неудовлетворенность – где-то подспудно была мысль, что это отношение Запада к военной силе русских не могло основываться только на эмоциях или шовинизме, а должны были быть и какие-то числа, на которые опиралось это презрение.

И в случае с Корумом, повторю, хорошо то, что этот историк американец, поскольку, на мой взгляд, те же французы или англичане приведенных Корумом чисел постарались бы не заметить из патриотических соображений. А Корум их заметил и пишет:

«В течение Первой мировой войны с 1914 до 1918 год Германия мобилизовала одиннадцать миллионов и понесла потери в шесть миллионов человек. Союзники мобилизовали двадцать восемь миллионов мужчин только против одной Германии и понесли двенадцатимиллионные потери, не считая боевых действий против остальных центральных держав. Полковник Тревор Н. Дюпуи собрал эти и другие статистические данные той войны и разработал систему сравнения военной эффективности. Эффективность германской армии превосходила аналогичный показатель британской в среднем в 1,49 раза, французской – в 1,53 раза, русской – 5,4 раза».

Вдумайтесь в эти цифры. В Первую мировую войну, чтобы победить в бою немецкую роту, необходимо было (с понятным избытком) англичан или французов две роты. Но русских – аж шесть рот! Шесть рот из армии «поручиков Голицыных»! На одну немецкую роту! Что обуславливало такую вопиющую слабость русской армии, я уже писал – командный состав. Но я не буду об этом, просто констатирую, что имеются и цифры, характеризующие эту слабость.

Военные специалисты Запада, разумеется, об этих исследованиях знали и если и не соглашались с Дюпуи в оценке французской или английской армий, то, безусловно, соглашались с оценкой русской армии. Теперь можно понять, почему военные специалисты Запада предрекали быстрый разгром СССР немецкими войсками в 1941 году?