— Но мне так хочется увидеть мальчиков! Объясни мне, как ты сама прячешься так долго? — Он схватил ее за руку и поцеловал жесткую ладонь. — Пожалуйста, Лхел! Прошу тебя во имя Великой Матери…

Лхел отдернула руку и соскользнула с кровати. Аркониэль не видел ее лица, когда она резко опустила юбку, но он почувствовал ее гнев.

— Что такое? Что я сказал?

— Ты не имеешь прав! — прошипела Лхел. Она прошла через комнату, чтобы подобрать брошенную шаль, и лунный свет упал на ее лицо, превратив его в безобразную маску. Бледные лучи подчеркнули каждую морщинку, обесцветили волосы. Символы силы вспыхнули на лице и груди Лхел, отчетливые, как чернила на гипсе. И страстная любовница, какой была Лхел всего несколько мгновений назад, вдруг превратилась в нечто такое, чего Аркониэль никогда прежде не видел, — в мстительную ведьму.

Аркониэль отшатнулся: это была именно та Лхел, о которой так часто пыталась говорить с ним Айя. И прежде чем Аркониэль успел осознать, что делает, он вскинул руку и начертил в воздухе заградительный знак между собой и Лхел.

Лхел застыла; ее глаз было не рассмотреть в темных глубоких глазницах, но пугающая маска исчезла, лицо Лхел стало печальным.

— Против меня ты делать этот знак? — Она вернулась к кровати, села. — Ты никогда не должен произносить имя моей богини. Она не прощать, что твой народ и твоя Ореска сделать с нами.

— Тогда почему она позволяет тебе помогать нам?

Лхел провела ладонью по лицу, и символы силы исчезли с ее кожи.

— Это воля Великой Матери — чтобы я помогать тебе; и ее воля — чтобы я оставаться и присмотреть за неспокойным духом, которого мы сотворили в ту ночь. И все эти долгие одинокие дни я постоянно думать над этой тайной. А потом, когда ты приходить ко мне и хотеть становиться моим учеником… — Она вздохнула. — Если бы Великая Мать не захотеть, ты бы не научился от меня так много и так легко. — Она взяла Аркониэля за руку, и ее пальцы нащупали обрубок пострадавшего пальца. — Ты не можешь сделать мне ребенка своим семенем, но твоя магия и моя сделали что-то новое. Может, однажды наши народы создадут много вместе, но все равно у нас разные боги. Будь верен своим богам, мой друг, и старайся не обижать чужих.

— Но я не хотел…

Она прижала к его губам холодные пальцы.

— Нет, ты хотеть подействовать на меня, назвав ее имя. Никогда больше так не делай. А другие волшебники, что здесь, им не понравиться увидеть меня. Ты помнишь, как мы встретились в первый раз? Ты помнишь свой страх, отвращение и как ты меня называть в мыслях? «Маленький обманщица».

Аркониэль, смутившись, кивнул. Они с Айей обращались с Лхел как с какой-нибудь лавочницей, не проявляя к ней уважения даже после того, как она сделала все, о чем они ее просили.

— Мне их не завоевать, как я завоевать тебя. — Лхел пробежалась пальцами по его животу, дотронулась до густых волос между бедрами. — Ты только присматривай, чтобы самые сильные не напали на меня. — Она немного откинулась назад, пристально глядя ему в глаза. — Ради них самих, понимаешь?

— Да. — Аркониэль нахмурился. — Я просто не знаю, что подумают Тобин и Ки, если не найдут меня здесь?

— Они умные мальчики. Они поймут. — Лхел немного подумала. — Оставь здесь того замутнителя ума.

— Эйоли?

— Да. Он очень умный, он сможет остаться незамеченным. Да и кто обращать внимание на мальчика при конюшне? Если мы будем нужны Тобину, он пришлет весть. — Лхел снова встала. — По дороге завтра ищи меня. Берите много припасов, сколько сможете унести. И больше одежды. Ты ведь послушаешь меня, правда? Не станешь возвращаться? Ты ничего этим не выигрывать.

Прежде чем Аркониэль успел ответить, Лхел исчезла, мгновенно растаяв в темноте, как призрак. Может быть, когда-нибудь она научит его и этому фокусу.

Теперь нечего было и надеяться заснуть. Спустившись в задний двор, Аркониэль еще раз проверил припасы, уложенные в телегу, пересчитал одеяла, мотки веревок, мешки с мукой, солью и яблоками. Спасибо Великому Свету за то, что король не назначил сюда управляющего или королевского протектора. Бродя по двору, Аркониэль собирал все инструменты, какие только мог найти, — ножовки, молотки, два заржавевших топора, валявшиеся за казармой, маленькую наковальню, что обнаружилась в глубине кузнечного сарая. Занимаясь делом, он чувствовал себя лучше, и все равно в нем росло убеждение, что закончился некий этап его жизни. После многолетних блужданий с Айей он остался с горсткой беглых волшебников и набитой барахлом телегой — его новой Ореской.

Начало выглядело скромным, думал Аркониэль, но все равно это было началом.

Звезды уже начали бледнеть, когда Аркониэль и все остальные отправились в путь. Хайн усадил детей в телегу; остальные ехали верхом. Витнир сидел в седле за спиной Аркониэля; узелок с его скудными пожитками был пристроен между ними.

— Куда ведет эта дорога, мастер? — спросил мальчик.

— К маленьким городкам на севере, а потом она повернет на запад, к перешейку, — ответил Аркониэль.

Много веков назад обитатели Скалы добывали в горах железо, олово, серебро и свинец. Некоторые рудники и по сей день работали, и вокруг них жили люди. Аркониэль не стал рассказывать ту историю, которую поведала ему Лхел: о том, как солдаты Скалы — и среди них предки Тобина — использовали эту дорогу для военных действий против народа Лхел. Ретха ной не были хорошими наездниками и воинами, однако их магия была могучей и пугающей. И все равно они проиграли. А те, кто выжил, были объявлены некромантами и загнаны далеко в горы. Теперь уже за ними не охотились, но они оставались изгнанниками, лишенными доступа к плодородным землям побережья, которые когда-то им принадлежали. Когда Аркониэль и Айя бродили в горах в поисках ведьмы, они ощущали угрюмую враждебность, все еще тлевшую в сердцах маленького темнокожего народа.

Он сделал так, как велела Лхел, и ни слова никому не сказал о ней, лишь сообщил, что по дороге их встретит проводник и доведет до надежного убежища. И они увидели ее, как только рассвело. Лхел стояла на большом валуне у дороги, ожидая их.

Волшебники резко натянули поводья, останавливая лошадей. Малканус потянулся к своей сумке, готовый воспользоваться магией против Лхел, но Аркониэль быстро поставил своего коня между волшебником и Лхел.

— Нет, погоди. Не надо! — сказал он. — Это наш проводник.

— Она? — воскликнул Малканус. — Грязная горная ведьма?

Лхел сложила руки на груди и хмуро уставилась на волшебника сверху вниз.

— Это Лхел, уважаемая подруга Айи и моя. И я ожидаю от вас, что все вы будете относиться к ней с должным уважением. Иллиор привел ее к нам много лет назад. У нее были такие же видения.

— Айя это одобряет? — удивленно спросила Лиан, она была достаточно старой, чтобы помнить походы против горного народа.