Троцкий предлагал Бонч-Бруевичу взять на себя непосредственное руководство всеми подготовительными работами, причем это «предложение» фактически было приказом, ибо Бонч-Бруевичу предписывалось немедленно приступить к работе совместно с центральными штабными учреждениями Красной армии [942]. Впрочем, Бонч-Бруевичу, видимо не без протекции своего брата, являвшегося управляющим делами Совнаркома, удалось отвертеться от этого «почетного» поручения, а затем перейти на педагогическую и научную работу [943]. Тогда Троцкий приказал Всеросглавштабу [944] привлечь местные гарнизоны к систематическому выполнению хозяйственных работ, причем командный и комиссарский состав должен был нести ответственность за своевременность выхода частей на работы и за «надлежащую» производительность труда [945]. Аналогичные указания были направлены на места.

Привлечение воинских частей к принудительному труду встречало, однако, противодействие со стороны как самих красноармейцев, так и значительной части командного состава. Свидетельством этого явился доклад командования Туркестанского фронта наркому, из которого следовало, что на работы в начале 1920 г. было выделено не более 10 % личного состава. Это вызвало недовольство Троцкого, распорядившегося выработать совместно с местными хозяйственными органами план использования воинских частей, который являлся бы составной частью более широкого плана экономического развития [946]. Единственным районом, где удалось добиться значительных результатов, был Урал, но только благодаря тому, что на Урале Троцкий лично контролировал ситуацию и в течение нескольких недель, переезжая в своем поезде с места на место, угрожал тем, кто не выполнит приказ об отправке войск на работы.

Примерно в это же время Троцкий внес в Совет труда и обороны (СТО), которым руководил Ленин, проект постановления о 1-й армии труда. Проект с небольшими изменениями был утвержден 15 января [947]. 5 февраля 1920 г. постановлением Совнаркома был образован Главный комитет по трудовой повинности, в который входили представители ряда наркоматов, в том числе и Наркомата по военным и морским делам [948].

Это постановление дает довольно полное представление о тех надеждах и планах, которые возлагались на военизированный принудительный труд. Согласно документу, находившаяся на Урале 3-я армия, которая в предыдущем году сыграла важную роль в изгнании из этого региона войск Колчака (ею были заняты Пермь, Екатеринбург и Тюмень), теперь реорганизовывалась в 1-ю армию труда, которую предусматривалось использовать как единое целое, без дробления ее аппарата.

Подчинение армии местным учреждениям исключалось. Было указано, что она подчинялась либо непосредственно Центру, либо «особому органу», который должен был иметь достаточные полномочия и фактически становился рангом выше всех местных организаций и властных структур. В качестве основных видов работ назывались заготовка хлеба (то есть осуществление продразверстки), заготовка леса и подвоз его к железнодорожным станциям, организация для этого гужевого транспорта путем подводной повинности, а также учет и ремонт сельскохозяйственных орудий, сельскохозяйственные, а также строительные работы. Предусматривалось создать Совет трудовой армии с участием военных и представителей Наркоматов продовольствия, земледелия, путей сообщения и ВСНХ. Во главе Совета должен был стать особо уполномоченный СТО.

В развитие постановления Троцкий тотчас же опубликовал приказ-памятку по реорганизуемой армии [949], представляя дело таким образом, будто инициатива в переводе воинских частей на принудительный труд исходила от личного состава. Красноармейцы «3-й революционной армии» не помышляли, мол, о демобилизации и возвращении в родные места, а были настолько проникнуты «сознанием долга», что не хотели «терять времени даром». «В течение тех недель и месяцев передышки, – фантазировал Троцкий, – какие пришлись на ее долю», 3-я армия «применит свои силы и средства для хозяйственного поднятия страны. Оставаясь боевой силой, грозным врагом рабочего класса [950], она превращается в то же время в революционную армию труда». Иначе говоря, трудовая занятость 3-й армии считалась временной мерой, ибо не только не исключалась, но предусматривалась неизбежная новая крупная военная кампания против внешних врагов.

Троцкий обосновывал принудительное трудовое использование воинских частей необходимостью снабжения продовольствием голодающих рабочих Петрограда, Москвы «и всех других промышленных центров и районов». Основное предназначение «революционной армии труда» было как раз в том, чтобы в периоды отдыха между этапами перманентной революции интенсифицировать ограбление сельского населения, обеспечивая максимальный сбор продразверстки, от которой всячески уклонялось крестьянство. Эта задача формулировалась открыто: «Планомерный сбор всех избытков хлеба, мяса, жиров, фуража в районе ее [армии] расположения, точный учет собираемых продовольственных запасов, энергичное и быстрое их сосредоточение к заводам и станциям железных дорог и погрузка в вагоны».

Определялись и другие хозяйственные задачи, в том числе непосредственное участие в полевых работах. Не уточняя, какие именно поля должны будут обрабатывать красноармейцы, нарком фактически предусматривал создание неких сельскохозяйственных предприятий утопически-коммунистического типа на земле, насильственно отобранной у крестьян, ибо другой пригодной для обработки свободной земли не существовало. Армии предназначалась роль инициатора в создании сельскохозяйственных коммун. Поразительно, но при этом в приказе-памятке содержался призыв к установлению «дружных согласных отношений товарищества и сотрудничества» не только с уральскими и сибирскими пролетариями, но и с крестьянами. О какой дружбе с крестьянами можно было вести разговор при таких исходных установках?