– А вот и зря, – подошел к нам Напалм с дробовиком, короткий ствол которого венчал странной формы пламегаситель. Больше всего ружье напоминало «сайгу», тюнингованную какими-то энтузиастами-оружейниками, но меня смутил пузатый барабанный магазин. – Евгений Максимович свое дело знает туго.

– С Хозяином ему не тягаться.

– Не факт. – Пиромант пожал плечами и спросил: – Магазин на сколько патронов?

– На двадцать.

– Замечательно. Зажигательные есть?

– В сейфе посмотри. – Виктор Борисович мрачно уставился на меня и покачал головой: – Даже не думай. Вся твоя история о шпионах-горожанах – это внушенный Хозяином бред.

– А если я докажу, что это не так, послушаешь меня?

– Мы зря теряем время.

– Куренкова убрали, Нагаева убрали. Тебе просто повезло. Случайность.

– Да ну? – скептически прищурился Казанцев, поправляя прицепленную на пояс кобуру с пистолетом. – И какая случайность меня спасла?

– Срочный заказ, – уже произнеся это, я понял, что абсолютно прав. – Необходимость довести до ума ружье. Ты ведь еще не вскрывал коробки, которые привез Михал Григорьич?

– Нет.

– Вот тебе и ответ, почему ты до сих пор жив.

– Чушь.

– Обычно ты проверяешь заказ в тот же день, так?

– Ерунда. – Казанцев на мгновенье заколебался, но сразу отбросил сомнения и снял висевший на вешалке полушубок. – Через пять минут уходим.

– Обожди.

Я бросился в подсобку и уставился на сложенные у стены картонные коробки. Провел над ними рукой, отпуская на волю ясновидение, и немедленно сморщился из-за сведшей пальцы судороги.

– Ты задерживаешь нас, – прошел вслед за мной в комнату застегивавший пуговицы владелец магазина. – Идем.

– Держи, – вытащив одну из коробок, протянул я ее Виктору Борисовичу. – Подарок тебе от горожан.

Казанцев повертел коробку в руках и сунул ее обратно.

– Сможешь вскрыть? – решил он все же дать мне шанс доказать свою правоту.

– Легко.

– Не здесь. – Глянув на банки с порохом, оружейник вышел в коридор. – В подвале.

– Напалм! – окликнул я пироманта. – Дай нож.

Набивавший магазин дробовика патронами двенадцатого калибра пиромант протянул мне складной нож; я вслед за Казанцевым спустился в пустой подвал с облицованными кафельной плиткой стенами и перевернул коробку вверх днищем.

– Минуту. – Виктор Борисович взбежал по лестнице и уже оттуда скомандовал: – Давай.

– Даю, даю, – пробормотал я. – Предусмотрительный вы наш…

Предвидение ясно показывало заполнявшую коробку смерть, но способ подрыва взрывчатки оставался загадкой. Я разложил нож, приставил острие к днищу и начал легонько разрезать картон. Дар молчал, клинок с трудом вспарывал плотную упаковку, и приходилось контролировать каждое усилие, чтобы не воткнуть лезвие слишком глубоко.

– Ну? – поторопил меня Казанцев.

Я лишь мотнул головой, стряхивая медленно ползшую по переносице каплю пота, и молча продолжил свое дело. Сапер, пусть он хоть сто раз ясновидящий, ошибается только один раз. Отвлекаться нельзя.

Наконец получилось убрать вырезанное днище, и, заглянув внутрь, я с облегчением перевел дух – мало того, что вместо алхимических светильников там оказалось несколько обложенных пенопластом толовых шашек, так они еще и не взорвались.

– Виктор! – позвал я. – Сам посмотри.

– Вот ведь гады! – заглянув мне через плечо, выругался владелец магазина. – Детонатор видишь?

– Нет, но ловушка должна сработать при открытии коробки.

– Оставляй, – попятился Казанцев к лестнице.

Я поднялся с колен, сунул сложенный нож в карман и двинулся следом. Поднявшись наверх, с наслаждением вытер покрытое потом лицо и улыбнулся:

– Ну убедился?

– Ладно, что ты предлагаешь?

– Как думаешь, нас захотят взять живыми?

– Непременно.

– Значит, с ходу штурмовать не станут?

– Ни в коем случае. Сначала все тщательно спланируют. Второго провала Хозяин силовикам не простит.

– Этот Хозяин… – задумался я. – Ты говоришь, он может отследить меня по колебаниям магических полей?

– Это достоверная информация.

– Вот и замечательно. Значит, остается лишь убедить его в том, что мы остаемся в доме.

– Собираешься остаться и дать нам время уйти?

– Вот уж нет! – рассмеялся я и прошел в торговый зал. – Все спокойно?

– Вроде да, – нервно поежился так и карауливший у окна Игорь. – Нам не пора отсюда убираться?

– Всему свое время. – Я повернулся к владельцу магазина и указал на пироманта: – Мой товарищ тоже уник, да и Игорь обладает определенными способностями. Их точно так же вычислить могут. Есть другой вариант – воздействуя на магическое поле, есть шанс убедить Хозяина, что мы продолжаем оставаться в магазине.

– У тебя получится?

– За последнее время меня столько раз подобным образом дурили, что я стал в этом деле настоящим экспертом.

Предчувствие выстрела, который не мог произойти, несуществующий в реальности собеседник – я много думал, как такое можно организовать. И понял одно: недостаточно улавливать колебания энергии, надо самому уметь искажать магические поля.

И если мой организм способен работать «на прием», почему бы не попробовать переключить ясновидение в режим «передачи»? Раньше уже удавалось закидывать видения в голову Напалма, а сейчас потребуется лишь более масштабное воздействие на окружающую действительность.

И вот в этом и заключалась главная проблема – провернуть такой трюк способен лишь просто невероятный по силе ясновидец. Ну или посредственность вроде меня, наглотавшаяся «магистра».

– Напалм, – окликнул я пироманта, напялившего поверх куртки разгрузочный жилет со множеством гнезд под патроны двенадцатого калибра, – у тебя такие волшебные пилюли есть…

– Ты что еще задумал? – опешил тот от удивления. – Совсем, что ли?

– Давай, давай, – потребовал я. – Иначе не выбраться.

– Как знаешь. – Парень достал из кармана пластиковую коробочку, заполненную желатиновыми шариками, и вытряхнул один на ладонь. – Держи.

– Еще парочку.

– Уверен?

– Да.

– Это очень опасно? – забеспокоилась Марина.

– Ерунда, – отмахнулся я, проглотив пару пилюль, и спросил у пироманта: – Если разжевать, быстрее подействует?

– Быстрее, – кивнул Напалм, – но я бы не советовал…

– Почему? – удивился я, зажав желатиновый шарик меж зубов, и немедленно получил ответ на свой вопрос: заключенное в желатиновую оболочку содержимое оказалось невыносимо горьким. Челюсть свело, на глазах выступили слезы, и только чудом удалось удержать подкативший к горлу рвотный позыв.