не «писал». На Лубянке уже Володя рулил. Его надо спросить – может, он из чистого любопытства? – Степашин подсек. Из воды выскочил первый бычок. Размером с ладонь, весь ощерившийся колючками, с огромной пастью, в которой исчез крючок. Охранник принялся его извлекать.

– Господь с вами, Сергей Вадимович! У американцев охрана – дай Бог такую нам, то есть вам, – постояльцев выселили, перевернули в отеле все вверх дном.

– Хорошо, Володя. Твой косяк, тебе и отвечать, если записи всплывут.

Степашин тоже вытащил удочку. И у него крючок был обглодан, пришлось менять наживку на червяка из консервной банки.

– Найдем, куда она, эта пленка, денется. Грефа пресса-нем, если что. Он чудной какой-то!

– Что за Греф такой? – Евгений Максимович немного успокоился после изучения фотографии девицы с огромной грудью.

– Из казахских немцев. Штатный сотрудник «Сырбара» – внешней разведки Казахстана. Крыша для работы в Москве – ресторан «Жареный волк». Это у них, казахов, шеврон такой на форме – волчья морда. Сегодня ночью этот «шпиен» уделал Трампа по полной программе!

– В его ресторане твои камеры работают? – Примаков глянул на Путина.

– Еще бы – Кремль в десяти шагах. Но я вел наблюдение лично. Захотелось увидеть человека, которого вы так пасете. Мне же с ним и дальше работать.

– Сел за соседний столик? – предположил Степашин.

– Нет, поработал официантом. Вот, посмотрите.

Директор ФСБ вновь полез во внутренний карман ветровки и вытащил стодолларовую купюру.

– Вы будете смеяться, но эти баксы я заработал!

– Это про тебя он в Твиттере написал, что лучшего официанта в мире зовут, как Ленина, – Владимир?

Трамповская твит-лента передавалась Степашину в режиме реального времени. От его глупостей и хвастовства часто становилось тошно, но следить за его твитом он давно взял за правило. Это был его крест.

– Про меня. Свистнул мне и пальцем щелкнул. Знаете, как «бобика» старшие посылают за пивом, так и он меня за кока-колой послал. Греф его конской колбаской хотел удивить, а он оказался простым парнем – котлетку с луком попросил.

Евгений Примаков, пенсионер, посвященный во все государственные тайны, начал зябнуть. Вода в ноябре уже не отдавала тепло, как летом, наоборот, забирала.

– Давайте-ка переместимся в беседку, поближе к огню. – Он не стал доставать удочку, положил ее на бетон волнолома и встал со стула. За ним последовали остальные участники встречи.

Беседка стояла возле воды. За ней среди невысоких пальм просматривалась ворошиловская дача с тремя колоннами. Но идти в дом никому не хотелось. А в остекленной беседке давно стоял накрытый стол. С зеленью, бутылками боржоми, легкой закуской и нарезанной тонкими ломтиками колбасой с прожилками жира.

– Вот привез вам казахский деликатес – конская колбаса. Трамп пожевал и сразу поинтересовался у китаянки, чего она ночью собирается делать. – Путин раскладывал колесики колбаски по тарелкам обоих президентов.

– Грешно смеяться над больным. – Примаков улыбнулся, вспомнив реплику из «Кавказской пленницы», когда алкоголикам в психдоме предложили выпить.

– А что китаянка? Это же Мисс Вселенная была, как я понял? – Степашин проявил больший интерес к возможностям конской колбасы.

– Ответила ему, что до встречи с председателем КНР будет недоступна. Только после него.

– Трамп не простит этого китайцам. – Евгений Максимович усаживался за стол. Перспектива провести время за любимым занятием настраивала его на шутливый лад. – Ему женщины никогда не отказывали. Так что он ее запомнит и отомстит. Если не ей, так всему Китаю.

На стол подали сковороду с шипящими в масле жареными бычками. Степашин и Примаков переглянулись.

– На всякий случай еще вчера попросил начальника охраны наловить этих красавчиков, – пояснил начальник Лубянки. – Что касается китаянки, я изучил предпочтения господина Трампа, она не в его вкусе. Стройная, но грудь маленькая. У Натальи Грозовской, что была у него в номере, – не меньше восьмого размера! Готов поспорить, что думает он о ней, а не о китаянке.

– Так что это за певица? Я о такой не слышал. – Примаков оторвал голову очередному бычку, тщательно избавился от костей, которых в этой рыбке было предостаточно.

– А вот здесь как раз то, что я оставил на сладенькое.

Директор ФСБ не притронулся к бычкам. Из мангала ему принесли свиные ребрышки. Он обгладывал их, как делал много лет назад в Дрездене, когда выкраивал несколько пфеннигов на посещение пивной. Оба президента – старый и действующий – оторвались от тарелок и смотрели на Владимира. Он вытер губы салфеткой.

– Для начала позвольте дать справку, чем занимается и что делает сейчас ключевая фигура.

– Кстати, да. А то все Трамп да Трамп! А без мальца, как мы называли его в начале девяностых, каши не сваришь. – Примаков налил из бутылки любимый с детства, сладенький зеленый «Тархун». Здесь его готовили специально для Примакова по рецептам знаменитого Митрофана Лагидзе.

– Не беспокойтесь. Он под постоянным наблюдением и охраной. Разумеется – негласной. Продолжает петь песенки под «фанеру». Иногда скандалит с бывшими солистами. Чаще всего в сговоре. Чтобы помнили.

– Что, Рома Абрамович, все еще губернатор Чукотки?

Авантюрист, что был из одного детского дома с Андреем, Примакову почему-то нравился. Понимал, за что парня упекли по расстрельной статье куда подальше, и тот стал для «органов» как чемодан без ручки – выбросить жалко, что делать – неизвестно.

Путин вопросительно посмотрел на Степашина. Тот кивнул.

– Абрамович уже шесть лет живет неподалеку. Живет и работает.

– Это где же? – поднял вопросительно брови бывший президент.

– Полуостров Тамань. Строительные работы.

– Сам приехал?

– Нет, по направлению.

– По чьему направлению? – не понял Примаков.

– По направлению главного удара, – вдруг закончил Степашин.

В беседке воцарилось молчание. Но Степашин нашел способ завуалировать неловкость.

– Занят формированием резервной базы для снабжения сочинской стройки. До зимней Олимпиады меньше трех месяцев. На Тамани удобно концентрировать стройматериалы и продовольствие на случай непредвиденных обстоятельств.

– Понятно. Что Чукотка, что Тамань – один черт. Везде преодолевать водное пространство. Вы это, осторожнее. А то такую Олимпиаду вам устроят, костей не соберете.

Путин перестал грызть свиное ребрышко. Его взгляд остановился, он будто бы заснул. Примерно такая же гримаса застыла на лице Сергея Вадимовича. Евгений Максимович понял, что решение уже принято. Начатая шесть лет назад подготовка касалась не только Сочи, но чего-то еще, о чем он не хотел думать. Кто на этот раз будет совершать «разворот над Атлантикой», если на города и веси вновь полетят «Томагавки»? На чьи города? Похоже, успешное принуждение к миру сначала Чечни, потом Грузии заставило их поверить, что они держат Бога за бороду. Такие мысли посетили старого «Примуса», но он решил не вмешиваться. Может, им повезет.

– Давайте лучше