(лат.) — помни о смерти.

92

Предисловие к Asia Polyglotta р.х.

93

In hoc signo vinces (лат.) — ты победишь под этим знаком.

94

Здесь имеются в виду селькупы. К этому моменту путешествия Кастрен уже выяснил, что население Томской губернии от Тыма до Чулыма составлял народ, говорящий на самодийском языке, поэтому употребил название «самоеды», подчеркивая их отличие от остяков (ханты).

95

Чтобы не повторять одного и того же касательно этого предмета, ссылаюсь на сведения, сообщенные мною же выше в описании моих путешествий в 1838—1844 годах.

96

Нум (Ном) ненцами и селькупами считался верховным небесным божеством, творцом вселенной и человека. Селькупы также использовали имя Нуми-Торум. Он считался источником всего хорошего, доброго для людей. После появления у ненцев крупных стад оленей, которые являлись основным источником жизни, Нум стал рассматриваться как защитник оленьих стад. Было принято посвящать Нуму белого оленя, которого держали в стаде и считали собственностью божества. Его не запрягали и не ловили арканом. Пока в стаде был такой олень, оно считалось под особой охраной Нума.

97

Северные народы избегают употреблять настоящие имена сверхъестественных существ. Это вызвано представлением о том, что называние имени равнозначно прямому контакту с духом, что допустимо только при жертвоприношениях. Поэтому в повседневном общении и в фольклоре применяются подставные имена или эпитеты, например, для Нума — «старик, высокий старик, светлый старик».

98

Финно-карельское небесное божество Укко — «старец» согласуется с хантыйским ики — обязательным эпитетом мужских божеств и предков-покровителей, означающим «старик».

99

В финно-карельской мифологии Юмала — верховное небесное божество, чье имя ученые-мифологи связывают с прафинно-угорским (пра- уральским?) названием неба, воздуха — «ilma, juma». С этим словом, возможно, связаны и обско-угорское и самодийское нум (небо, воздух), и ненецкое Иль (Йилеу).

100

Обозначение духов вообще и, в частности, мелких, безымянных духов у селькупов (томских самоедов, по Кастрену). Так называли мелких лесных и водных духов, духов животных, семейных и личных духов. Отметим только, что более точно это название звучит как лоз/лох, а во множественном числе, соответственно, лозы/лохи (а не «лохеты, лозеты», как приведено переводчиком в тексте, несмотря на специальное указание Кастрена относительно единственного числа).

101

Под фетишами М. А. Кастрен здесь понимает, очевидно, всех семейных и личных идолов, которые хранились ненцами в специальных священных нартах. Такие нарты во время перекочевок шли впереди всего аргиша, а на стойбищах ставились позади чума. Здесь хранили не только самих идолов, но и другие священные предметы — бубен, одежду и подарки духам. В состав семейных святынь включались и фетиши в прямом смысле слова — камни особой формы, металлические предметы, найденные на старинных поселениях, куски метеоритов и др. Об этих святынях заботились, дарили новую одежду, украшения, во время забоя оленей первыми угощали свежей кровью. Идолы и священные предметы, в свою очередь, должны были помогать хозяевам: отпугивать злых духов, давать здоровье и благополучие.

102

Имеются в виду личные духи-покровители, которых мог иметь каждый человек. Их изображения делали самостоятельно или при помощи шамана. Такие духи распространяли свое влияние только на своего хозяина, поэтому Кастрен отмечает, что после смерти человека его духи не хранились. Известно, однако, что личные духи могли также передаваться по наследству от отца к сыну и от матери к дочери.

103

О содержании песни и прочем, происходящем во время заклинания, смотри выше.

104

Кто не присутствовал при обряде с самого его начала, тот не может участвовать в пении. Женский пол ни в каком случае не имеет на это права, и в Томской губернии нет шаманов женского пола.

105

М. А. Кастрен описывает широко известный обряд «камлания в темном чуме». Этот ритуал являлся своего рода демонстрацией возможностей шамана, подтверждением его связи с духами. Конкретные проблемы людей здесь не решались. Такое камлание проводили шаманы низкой категории. Более сложным являлось «камлание в светлом чуме», где действия шамана были видны присутствующим. Во время такого обряда шаман камлал с бубном, призывал и общался с духами, с помощью которых узнавал будущее, обеспечивал удачу в промыслах или избавление от болезней.

106

Богатырская песня называется в Томской губернии Kiieldet или Kueldshut (собст. древность), на северном же наречии ajudubeabts. Последнее слово собственно значит: песня великанов (от sjudubea — великан) и намекает на первоначально мифическое значение богатырской песни. В самом деле в некоторых песнях, записанных мною у северных самоедов, сюдубеи изображаются страшными великанами и жестокими людоедами, которые прежде, нежели съедят несчастного, попавшегося им в руки, мучат его беспощадно, качая на железных качелях. В Томской губернии таких песен я не слыхал, не слыхал даже и слов sjudubea и sjudubeabst. Последнее заменяется здесь словом Kiieldet, а богатырь обозначается особенным словом matur, которым в то же время называют и древнюю чудь.

107

Это сходство распространяется даже и на внешнюю форму. Правда, стихи самоедских песен не имеют определенной меры, да это и невозможно, потому что певцу известно одно только содержание песни, все же остальное — случайная импровизация. Но, несмотря на это. в самоедском стихе все-таки заметна преобладающая наклонность к трохеям.

108

Этим намекается, что отец был богат и силен, что у него было много жен, из которых каждая жила в особой юрте.

109

В песнях богатыри часто называются по их оленям, оружию, одежде и другим внешним признакам.

110

Ниже оказывается, что этот человек был один из братьев девушки, хотя в начале песни этого не говорится.

111

Под именем старца Хахонйие здесь разумеется отец Хахонйие Хабта. т.е. дед Яльензиеи Хабта и Сиунэи Езе. Его убил старец Нараэи. и Сиунэи Езе является преднамеренно, чтоб отомстить смерть своего деда, хотя из слов старца и можно заключить, что право мести принадлежало Яльйензиеи Хабту, который, без