Она пропустила вперед взбешенного мужчину и быстро спустилась следом.

- Ахмед! - Хайфа поняла, что он стремительно направляется к неприметной задней калитке. - Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

- Хочу!

Они остановились во мраке крытой галереи, и мужчина понизил голос до шепота:

- От кого беременна Сабина?

- Откуда мне знать? Я свечку не держала! Когда она приехала в мой дом, живота никто не видел. Сейчас его видят все.

- Поклянись!

- Не слишком ли ты дерзок со мной?

Хайфа не могла разглядеть выражение лица Ахмеда, но его частое хриплое дыхание свидетельствовало о еле сдерживаемом гневе. Ей пришлось подчиниться.

- Хорошо, если тебе станет от этого легче, клянусь.

Хайфа едва не ухмыльнулась: по сути, она не произнесла ни единого слова лжи и ее клятва не вызовет гнева Аллаха. Она не смогла сдержать любопытство:

- Ты расскажешь об увиденном Джибраилу?

- Не знаю. Прощай.

- Последний вопрос: где он?

- В Константинополе, при дворе императора.

Удаляющиеся тяжелые шаги заглушили последние слова.

Хайфа облегченно выдохнула: Ахмед не человек Малика, иначе ни за что бы не признался, где находится Джибраил.

* * *

Едва дождавшись рассвета, Сабина разыскала хозяйку дома. Думала, что придется извиняться за ранний визит, но Хайфа была уже на ногах и, бурно жестикулируя, обсуждала что-то с конюхом. Заметив виконтессу, она бросила на нее удивленный взгляд.

- Нет-нет, не прерывайтесь! - воскликнула Сабина. - Я подожду.

Понимая, что беременная женщина пришла в такую рань не из праздного любопытства, Хайфа тут же отпустила конюха и с улыбкой пояснила свою эмоциональность:

- Ночью ожеребилась моя любимая кобыла. Я очень переживаю за нее, поэтому выспрашивала у слуги мельчайшие подробности. Я вас внимательно слушаю.

- Поздравляю с приплодом. - Сабина слегка улыбнулась и без всяких предисловий, прямо спросила: - Хайфа, кто был у вас вчера вечером?

- Это допрос?

- Нет, что вы! Простите за излишнюю прямоту. Мне показалось, что вчера я видела мужчину по имени Ахмед, который когда-то вместе с Габриэлем охранял караваны.

- Ахмед? Не припомню такого. У Джибраила в подчинении было много людей, всех разве упомнишь? Да и с какой стати он должен был у меня появиться?

Сабина заметно сникла: Хайфа смотрела на нее с недоумением. Либо хозяйка дома что-то хорошо скрывает, либо действительно никакого Ахмеда не было. Сарацинка вдруг быстро заговорила:

- Вчера у меня на самом деле был мужчина - посыльный от одного багдадского купца. Он привез письмо. Мне захотелось расспросить его о Багдаде, и я предложила побеседовать на крыше, позабыв, что теперь это ваше любимое место. Мы поднялись туда, но вовремя заметили вас с Алексеем. Наверное, тогда вы и увидели постороннего мужчину? - Слащаво улыбнувшись, Хайфа добавила: - Не волнуйтесь, мы прекрасно побеседовали в другом месте.

- Очевидно, так все и было, - произнесла Сабина упавшим голосом.

Ее надежда рухнула. Вчера вечером, укладываясь в постель, виконтесса неожиданно поняла, кого напомнил ей тот таинственный силуэт.

Ахмеда! Сабина всю ночь не спала, думая о том, что Габриэль все же сумел разыскать ее и прислал своего верного помощника. Еле дождалась утра, чтобы расспросить Хайфу и встретиться с посланником от мужа. Но раз чуда не произошло, придется попросить сарацинку о давно намеченном:

- Хайфа-ханум, у меня к вам огромная просьба. Мне скоро рожать, и неизвестно, как пройдут роды. Нужно разыскать Габриэля. Вы богаты, а значит, обладаете властью. Уверена, вы найдете надежного человека, который сможет обвести вокруг пальца людей Малика и отыскать моего супруга.

- Боюсь, даже моего богатства не хватит, чтобы обшарить все города на земле.

Хайфа смотрела на нее сочувственно, как на дурочку. Сабина усмехнулась:

- Я не сошла от тоски с ума и знаю, где искать моего супруга. В Константинополе.

- Откуда такая уверенность?

- Из его письма, которое мне передали в марте.

Теперь жалкий вид был у Хайфы. Сабина знала: послание Габриэля похитили, а затем вернули. Кому понадобилось это письмо, было ясно без всяких расследований. Воришка - скорее всего, секретарь - не удосужился положить его на то же место, где взял, поэтому Сабина сразу заметила манипуляции с письмом. Но расшифровать тайный смысл послания им не удалось.

- Джибраил открыто написал, что находится в Константинополе? - Сарацинка прикинулась простушкой.

- Нет, конечно! Мой супруг зашифровал это сообщение таким образом, чтобы догадаться смогла только я - его жена.

Виконтесса намеренно сделала ударение на слове «жена», давая понять, что Хайфа для Габриэля никто. А Хайфа, пропустив это мимо ушей (во всяком случае пока), выдала с головой свою обиду на двухмесячное молчание Сабины:

- Почему же вы столько времени оставляли меня в неведении?

- А что бы вам дала моя откровенность?

Сарацинка потупила глаза и, сглотнув досаду, сухо пообещала:

- Хорошо, я попробую послать кого-нибудь в Константинополь. Где искать Джибраила, знаете?

- Нет, это мне неизвестно.

- Тогда не ждите быстрого результата. Древняя столица ромеев - огромный город. Разыскать в нем человека будет непросто. Может, Джибраил находится там под чужим именем.

Сабина согласилась с этим предположением и, поблагодарив сарацинку за участие, вперевалочку побрела в свои покои. После пропитанного фальшью разговора с Хайфой на душе у нее было очень гадко. Ревность, будто черная буря, разрушала их попытки наладить отношения.

Срединное море. Сентябрь 1235 года

Венецианская быстроходная галера проворно несла Габриэля и двух его спутников к Бейруту; по словам капитана, до цели оставалось дня два пути. Накануне вечером легкая зыбь на море вызвала опасения, но ночь прошла спокойно. Утром моряки подтвердили: шторма не будет.

Габриэль передал эти обнадеживающие слова Родриго, как обычно тяжело переносившему морскую качку, и попросил Ахмеда присмотреть за ним, а сам, отыскав свободное место у борта, погрузился в тоскливые мысли. Уже три месяца он жил с тупой ноющей болью в сердце. С того самого дня в начале лета, когда из Дамаска прибыл Ахмед.

…Виконт в сопровождении оруженосца подошел к опустевшей Неа Экклесиа[133] и понял, что опоздал на утреннюю мессу. Ни императоров, ни кого-либо из свиты видно не было, лишь Зосим поджидал его.