— Врет. Смертельно испугана и тянет время.

Резко передумав ее жалеть, Темери спросила:

— Кто вас надоумил подливать Кинрику зелье, вы же знаете, что оно недолговечно, и если не закрепить постоянным контактом, то объект все равно вернется в результате к той, кого любит. Сколько зелья он выпил?

— Я не знаю, — поникла «отравительница». — Все, что было, наверное.

— А сколько было? — переспросил Шеддерик.

— Большая аптекарская склянка…

Столько залпом не выпьет даже исстрадавшийся от жажды путник. Значит, она поила бедного Кинрика несколько дней, и никто этого не замечал…

Кажется, это понял и Шеддерик.

— Вы налили ему в вино. Еще куда?

— В стакан… здесь, в кабинете. И в графин в маленькой столовой. И остатки — в кувшин для умывания…

— Из графина и я пила, — вслух заметила Темери.

— Вот потому он так и метался между вами. — Шеддерик улыбнулся, найдя решение очередной загадки. Но вдруг устремил на уже облегченно выдохнувшую Вельву холодный и острый как нож взгляд:

— Вы не ответили рэте. Кто вас надоумил подлить наместнику зелье? И кто придумал заманить ее в усадьбу Вастава?

Кажется, бледнеть ей было уже некуда. Вельва прижала руки к горлу и почти шепотом, сквозь слезы выдавила:

— Это не я! Клянусь Ленной, это не я! Я не хотела…

— Письмо написали вы?

Она сглотнула, и не в силах больше говорить, кивнула.

— Кто диктовал? Сиан? Чеор Лоззерик та Манг?

Снова кивок.

Снова дал знать о себе Ровве:

— Сейчас все честно. Но она вот-вот упадет в обморок. И она знает еще что-то, о чем очень хочет, чтобы ее не спросили.

Темери налила в стакан воды из графина, рассудив, что это любовное зелье Вельва уже испробовала, так что хуже не будет, и поднесла ей.

— Если ты никому не хотела зла, то тебе ничего и не грозит. Не о чем волноваться…

— Я думала, он хочет мне помочь, — простучала она зубами по стакану. — Лоззе всегда был таким милым. Я думала, что если вас не будет в замке, я смогу…

— Затащить Кинрика в постель, — досказал за нее Шеддерик. — Ну что же. Настало время поговорить с чеором та Мангом. Вы же, пока мы ищем подтверждения вашей невиновности… ни в чем серьезнее любовного зелья, побудете пока под арестом. В своих покоях.

Шедде выглянул в коридор и отдал распоряжения ожидавшим там гвардейцам.

Когда Вельва оказалась уже в дверях, она вдруг остановилась. Медленно обернулась и упав на колени надрывно запричитала:

— Не верьте ему! Не верьте Лоззе! Он ненавидит меня и сделает все, чтобы я оказалась в тюрьме. Ведь я люблю не его, а наместника. И всегда буду любить! Слышите? Что бы ни случилось!

Кинрик внезапно вскочил, метнулся к девушке, поднял ее за руки, и обнял.

Темери даже показалось, что он шепчет ей что-то ободряющее.

Вслед неспешно подошел Шедде, положил руку брату на плечо, и как-то очень осторожно оторвал его от уже успешно утопившей лицо в его воротнике Вельвы.

Когда девушку увели, раздавленный Кинрик упал в кресло:

— Поверить не могу. Но может, она и вправду просто слишком… привязалась ко мне? Разве за это казнят? И почему, зная об этом, я все равно хочу ее? Я сошел с ума?

— Немного, — развел руками Шеддерик. — Но это поправимо. Сейчас поговорим с сианом, и займемся. Впрочем, рэта, наместник… — но окинул прищуренным взглядом обоих супругов, — если вы желаете, я могу продолжить допрос и один. Мне даже удобней будет делать это в своем кабинете, с секретарем и в присутствии Гун-хе.

Рэта видела, что чеор та Хенвил специально дает им возможность уйти, словно проверяет, насколько они оба заинтересованы узнать результат разговора с та Мангом.

Но никуда уходить она не собиралась. Еще чего.

А Гун-хе вернулся один.

— Я немного опоздал, — покаянно признался он. — Сиан чеора Эммегила вычислил негодяя почти одновременно с нами и вошел в его комнату первым. Он испугал чеора та Манга и тот выпрыгнул из окна. Я видел, как все происходило, так что могу подтвердить — молодой чеор сделал это сам. Падение оказалось смертельным. Мои люди уже несут труп в лабораторию.

— Я могу — Темери облизнула пересохшие губы, — я могу поговорить с ним, как служительница Ленны. Если он ответит, то не сможет скрыть правду.

Шеддерик кивнул.

— Я думаю, нужно позвать сестер из храма Ленны — это будет вернее. А мы с вами… и с наместником… поприсутствуем. И попробуем задать правильные вопросы. Кстати, Гун-хе. Охрану чеоры Вельвы надо усилить: если она знает больше, чем нам рассказала, то тоже может внезапно и беспричинно умереть. А мне бы этого не хотелось.

Призрачно все еще присутствующий при допросе Ровве зачем-то пояснил:

— Ее дед погиб, считай, из-за нас с Шеддериком, двоюродную сестру убил этхар — тоже потому, что это Шеддерик ее связал, и она не смогла убежать. Шедде обещал, что присмотрит за сыном чеоры та Зелден, но как-то я не вижу его в свите наместника. Если мальчишка не найдется, Вельва окажется последней в роду.

Темери сразу вспомнила мертвую чеору со сломанной шеей — в день, когда она познакомилась с чеором та Хенвилом. Тогда был единственный раз, когда она увидела лицо самого Ровве. Мертвое лицо. Тогда они с пресветлой сестрой тоже просили ответа у мертвецов по просьбе ифленца.

Тогда ответы не помогли.

Темери уже собралась встать, чтобы отправиться за посохом-эгу, когда Шедде вдруг озадачил их с наместником еще одной новостью:

— Этим вечером будьте готовы. Нам с вами, рэта, нужно посетить Нижний город. И Кинрику тоже — он пока не знаком ни с Януром Текаром, ни с хозяином Каннегом. Кинне, идем. Самое время заняться твоим любовным зельем. А пока сиан работает, познакомишься с кое-какими документами.

Шеддерик та Хенвил

Сиан был тот самый, которого отрекомендовал Эммегил. Старик в темной мешковатой одежде держался, словно снизошедший до крестьян император. Подозревать его в том, что это он подтолкнул коллегу та Манга в распахнутое окно, выглядело бы глупостью. Но Шедде все равно подозревал. Сианы владеют многими силами, неподвластными обычным людям.

У распахнутого окна лежала раскрытая книга, но старик не заглядывал в нее даже для вида. Несколько вешек, украшенных приметной резьбой, были воткнуты по всей комнате, одну Кинне держал в руке, не особо представляя, что с ней делать.

Шедде, который в теории представлял, что делает сиан, притворялся, что не обращает на старика внимания. Это, кажется, старика полностью устраивало.