— Может быть, ты принесешь свою сумку, малышка? — спросила она, старательно не замечая обиды Глории. — Или ты вообще еще не собиралась? Ничего страшного, мисс Бличем тебе наверняка поможет, а мы с миссис Ланкастер пока немного поболтаем.

Сара Бличем поняла намек и ушла вместе с Глорией в ее комнату. Тем временем миссис Ланкастер выразила свое согласие по поводу намерений Гвинейры.

— Вы совершенно правы, собираясь забрать девочку сегодня же, и новая одежда ей тоже нужна. У нее всего два костюма, второй примерно такой же, как был на ней сегодня. Я несколько раз предлагала мисс Бличем пойти с ней за покупками, и мы, конечно же, нашли бы деньги. Но Глория не захотела.

Гвинейра подняла брови.

— Значит, этот… хм… костюм… она… выбирала не с помощью ваших учительниц?

Миссис Ланкастер рассмеялась.

— Миссис МакКензи, у нас школа для девочек, а не женский монастырь! Наши ученицы носят обычную школьную форму, но мы не настаиваем, чтобы в свободное от занятий время они одевались, как учительница средних лет. Лично я считаю, что мисс Бличем… Впрочем, оставим это, у нее наверняка есть причины несколько… хм… подавлять свою женственность. Боюсь, у Глории тоже. Вам придется запастись терпением, миссис МакКензи.

Гвинейра улыбнулась.

— Этого у меня достаточно, — ответила она. — По крайней мере с лошадьми и собаками. С людьми иногда не срабатывает… но я буду стараться.

— Вы вдова?

По лицу Гвинейры промелькнула тень.

— Да, вот уже два года. Я никогда не смогу по-настоящему привыкнуть к этому…

— Извините, я не хотела бередить вашу рану. Дело в том… на вашей ферме живут мужчины, миссис МакКензи? — Миссис Ланкастер закусила губу.

Гвинейра с недоумением посмотрела на нее.

— Миссис Ланкастер, я управляю овечьей фермой… — Она улыбнулась. — Не женским монастырем! Конечно же, у нас работают пастухи, управляющий, на нашей земле живет племя маори. К чему подобный вопрос?

Было видно, что миссис Ланкастер растерялась.

— Глории тяжело общаться с мужчинами, миссис МакКензи. Что… что с этим Джеком? Глория рассказывала о нем, и мне кажется, что Джек — это главная причина того, что она боится возвращаться домой.

Глория сверкнула глазами. Она не знала, что делать — удивляться или злиться.

— Глория боится Джека? Но мой сын никогда не тронет ее! У них всегда были чудесные отношения. Впрочем, Джека сейчас нет в Киворд-Стейшн. Он ушел в армию…

— Мне очень жаль, миссис МакКензи, но я должна сказать. Если вы не принадлежите к числу женщин, которые не могут дождаться возможности отправить сыновей на войну… Но отсутствие вашего сына может облегчить Глории привыкание.

Гвинейра не верила своим ушам, но прежде чем они смогли продолжить этот довольно странный разговор, вошла мисс Бличем и почти втолкнула в комнату Глорию. Девушка выглядела бледной, но решительной.

В такси, которое везло их в отель, Гвинейра начала рассказывать о Джеке, чтобы понаблюдать за реакцией девушки. На лице Глории читались попеременно грусть и облегчение.

— Все, — тихо произнесла она, — будет по-другому.

Гвинейра покачала головой.

— Не слишком, малышка. На овечьей ферме почти ничего не меняется. Рождаются ягнята, мы перегоняем овец на высокогорья, их стригут, мы продаем шерсть… каждый год, Глория. Одно и то же…

Глория попыталась уцепиться за эту мысль.

Прогулка по магазинам на следующее утро выдалась не очень удачной. Глории вообще не хотелось покидать отель, а когда Гвинейре наконец удалось затащить ее в магазин, девушку потянуло к самым ужасным платьям, просторным и мрачным.

— Когда ты была маленькой, ты любила брюки! — решительно заявила Гвинейра и не отступила, пока Глория не примерила шокирующе модную юбку-брюки.

Эту новинку ввели в обиход суфражистки для тех женщин, которые ездят на автомобиле и велосипеде. В Англии эта мода уже почти отошла, но здесь, на другом конце света, просторные, с восточными мотивами брюки все еще считались последним писком моды. Они великолепно подошли Глории, и она удивленно глядела в зеркало. На нее смотрела совсем другая девушка. Продавщица надела на ее короткие кудрявые волосы простую обтекаемую шляпу.

— Прическа у вас подходящая, — с улыбкой произнесла она, убирая волосы с лица Глории.

Гвинейра настояла на том, чтобы правнучка купила брюки и тут же надела их для путешествия. Для подобных случаев эта одежда представлялась ей очень практичной. Однако Глория чувствовала себя очень неуютно под оценивающими взглядами попутчиков. Гвинейра тоже не могла отвести взгляд, когда они наконец оказались в купе.

— У меня что-то не так с лицом? — наконец раздраженно поинтересовалась Глория.

Гвинейра слегка покраснела.

— Нет, конечно. Прости, дитя, что я так на тебя таращусь. Но сейчас, в этой шляпке… сходство просто поразительное…

— Сходство с кем? — резко переспросила Глория. Казалось, она была готова встать в оборонительную позу.

Гвинейра замахала руками.

— С Марамой, — ответила она. — Твоей бабушкой. И с твоим дедом, Полом. Мне даже кажется, что я вижу их фотографию… К сожалению, их нет, я могла бы доказать тебе… Такое впечатление, как будто их фотографии напечатали на прозрачной бумаге и положили один портрет поверх другого. Мне кажется, что я попеременно вижу то Пола, когда смотрю справа, то Мараму — когда смотрю слева. К этому нужно привыкнуть, Глория.

В действительности черты Глории больше напоминали Мараму, нежели Пола. По меркам маори ее скорее широкое лицо, да и фигура прекрасно соответствовали идеалу коренных жителей острова. Сейчас Глория нравилась Гвинейре больше, чем на последних фотографиях из Америки, где ее лицо казалось расплывчатым. Она похудела, лицо стало более выразительным и четким. От Пола ей достались главным образом близко посаженные глаза и энергичный подбородок, но это было почти незаметно, особенно теперь, в сочетании со спортивной одеждой. Если бы только не этот мрачный, замкнутый взгляд… Именно взгляд, вечно нахмуренный лоб, напряженные губы и вызвали в памяти Гвинейры образ Пола Уордена. Воспоминания были неприятными. Пол тоже был озлоблен на весь свет. Гвинейра начала опасаться.

Маака хотел прислать автомобиль, чтобы встретить Гвинейру и Глорию на вокзале, но по недвусмысленному требованию Гвинейры привел полукаретку, запряженную двумя кобами. Автомобиль остался в сарае.

— Но ведь автомобилем будет гораздо быстрее, мисс Гвин! — произнес молодой маори, страстный автолюбитель. — А на лошадях нам потребуется целая ночь!

— Мы не спешим! — заявила ему Гвин. — Мисс Глория любит лошадей. Она будет рада видеть кобов.

И действительно, лицо Глории впервые озарилось улыбкой, когда она увидела стоящую у вокзала карету. Однако слегка отшатнулась, когда едва не столкнулась нос к носу с Маакой.