Что же касается утверждения на обложке книге, то оно отнюдь не является строгим математическим утверждением и служит лишь для того, чтобы дать потенциальному читателю первичное представление о содержании книги. Нигде в книге такого именно утверждения нет, поскольку оно нуждается во многих пояснениях и просто математических обозначениях для точной формулировки. Даже если допустить, что микроанонс на обложке является не вполне ясным, сомнительным утверждением, это никак не отражается на содержании моей книги, в которой Альмгрен не нашел ни одной моей ошибки или неточности.

Надо сказать, что эта рецензия ни в коей мере не повлияла на наши научные и личные взаимоотношения. Я ответил ему спокойным письмом, изложив свою точку зрения в духе приведенного выше моего комментария. Потом мы продолжали переписываться, обменивались новыми научными результатами. Лишь после его смерти кое-кто попытался искусственно раздуть этот сюжет в борьбе со мной.

Вернемся теперь к высказываниям С. П. Новикова. Он пишет: «По возвращении из США в 1992 г. … я узнал две вещи, которые были для меня большой новостью… Я узнал летом 1992 года, что в Издательстве МГУ незадолго до этого появилась книга Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», в которую вошел полный состав всего морозовского бреда».

На самом деле я подарил ему эту книгу еще в 1990 году. Цитирую фрагмент из письма С. П. Новикова, написанного им в са́мом конце 1991 года, академику Ю. С. Осипову, Президенту Академии, и академику А. А. Гончару. В письме С. П. Новиков рекомендовал нескольких математиков в академики на предстоящих выборах в Академию. Новиков писал: «Академикам А. А. Гончару и Ю. С. Осипову от С. П. Новикова. Просьба огласить мое мнение на выборах в Отделении (секции)… Хочу указать на несколько выдающихся московских математиков, несправедливо еще не избранных в АН СССР… Не могу умолчать об Анатолии Тимофеевиче Фоменко (МГУ), замечательном математике, человеке широких интеллектуальных интересов (включая искусство), недавно ставшем членом-корреспондентом АН СССР. Он бы украсил РАН». Что еще можно подразумевать здесь под «широкими интеллектуальными интересами», кроме моих работ по истории?

Далее, в изложении С. П. Новикова получается, будто крупнейший специалист в области теории вероятностей и математической статистики (написавший предисловие к моей первой книге о хронологии), – член-корреспондент, а потом академик РАН, А. Н. Ширяев, – обманул западных экспертов, посылая им на рецензию вместо моей английской статьи по математическим методам в хронологии какое-то краткое английское резюме. В действительности, еще задолго до написания моей книги А. Н. Ширяев послал на отзыв трем экспертам из Общества Бернулли мою большую статью о применении статистических методов к анализу исторических летописей. Статья получила положительные отзывы и была опубликована в 1988 году в известном и престижном журнале International Statistical Review, vol.56, № 3, pp.279–301. Книга же вышла двумя годами позже. В предисловии к книге А. Н. Ширяев говорит только о математических методах и не дает оценки исторических реконструкций.

По словам С. П. Новикова, в 1996 году на заседании Отделения Математики РАН за мои «исторические изыскания заступился академик В. П. Маслов». На самом деле речь идет о следующем выступлении В. П. Маслова, прозвучавшем на собрании Отделения после осуждения С. П. Новиковым публикации моих книг по хронологии. Кстати, нужно отметить, что академик Маслов имеет свои взгляды на историю, весьма отличные от моих. Он изложил их в статье в «Новом мире», 1991, № 1. Я никогда не обсуждал с Масловым Новую Хронологию и вообще по своей инициативе не касаюсь этой темы. На собрании же Отделения Математики РАН Маслов заявил, что запрет на публикацию неортодоксальных работ не является лучшим решением проблемы. Как сказал Маслов, это всё равно как если бы некто на обсуждении процесса троцкистско-бухаринского блока в свое время высказался бы против казней, а заявили бы, будто он заступился за антимарксистскую теорию перманентной революции. А так, между прочим, бывало.

Далее Новиков пишет: «Я стал на часть года уезжать в различные страны. В 1992 г. … в Мэриленде, я узнал, что Фоменко по договоренности с Логуновым и Садовничим разделил мою кафедру. Перед моей поездкой в США он мне ни слова не сказал о своих планах».

В действительности же, как только руководство МГУ предложило мне возглавить восстановленную кафедру дифференциальной геометрии моего учителя профессора П. К. Рашевского (которая была одной из старейших кафедр факультета и была закрыта несколько лет тому назад после его смерти), я В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ сообщил С. П. Новикову, находившемуся в США, об этом предложении. Тогда я работал на кафедре Новикова. На следующий день Новиков ответил мне, что он против этого. Хотя, как пишет сам Новиков в своей статье, «в конце 80-х – начале 90-х годов я стал надеяться, что мне удастся передать Фоменко кафедру и Московское математическое общество». Я тем не менее принял предложение руководства МГУ, о чем также немедленно сообщил С. П. Новикову. Ничего не скрывал.

Надо сказать, что ранее я довольно долго замещал С. П. Новикова по многим важным вопросам во время его частых отъездов за границу, «тянул» много самых разных дел, что стало мешать моей научной деятельности. Например, все крупные книги Новикова были написаны в соавторстве со мной. Возникновение же собственной кафедры позволило, в частности, довольно быстро и далеко продвинуть новое научное направление в теории гамильтоновых систем, созданное мною. Нашей небольшой кафедре ректоратом МГУ были выделены новые ставки. Ни одной ставки с кафедры Новикова я не забрал. Так что слова Новикова о «разделении кафедры» не соответствуют действительности.

Вот и объяснение сегодняшней позиции С. П. Новикова. Именно после восстановления кафедры дифференциальной геометрии, – а отнюдь не после моих работ по хронологии, – Новиков радикально изменил свое «научное мнение» о моих работах.

Не буду сообщать о других, не менее ярких фактах искажений в его «мемуарах», которые не касаются лично меня. Но уже по тому, что я здесь процитировал, можно судить обо всем остальном.

(Это был фрагмент из моей неопубликованной статьи, посланной в журнал «Природа»).

Повторю, что это мое письмо и статья, направленные в «Природу», так и не были опубликованы. Причем никакого объяснения от редакции или от главного редактора академика Андреева я так и не получил.

ПРИМЕЧАНИЕ-ОТВЕТ А. Т. Фоменко 1999 года.

Выше был процитирован фрагмент из письма С. П. Новикова 1991 года, в котором он рекомендовал нескольких математиков в академики: «Хочу указать на несколько выдающихся московских математиков, несправедливо еще не избранных в АН СССР… Не могу умолчать об Анатолии Тимофеевиче Фоменко (МГУ), замечательном математике, человеке широких интеллектуальных интересов (включая искусство), недавно ставшем членом-корреспондентом АН СССР. Он бы украсил РАН».

В последнее время С. П. Новиков стал утверждать, будто бы он вообще не писал этого письма и будто бы я фальсифицировал этот текст. С. П. Новиков заявил это редколлегии журнала «Природа», а также в Отделении Математики РАН. В связи с этим я вынужден опубликовать соответствующий сканированный фрагмент оригинала письма С. П. Новикова, написанный его рукой и им лично подписанный, рис. 3.159. Тогда Новиков изменил демагогию и стал говорить по-другому, см. ниже.