Совет Олеговичей. Черниговские просят Изяслава о мире . Владимир Давидович черниговский, видя что напрасно от Юрия помощи просили и надеялись, немедленно созвал братию, Изяслава Давидовича, Святослава Олеговича и Святослава Всеволодича, объявил им о безнадежной отповеди Юриевой и просил их совета, представив, что если им с Изяславом не примириться, то, конечно, в осень ждать не меньшего, как весною, разорения. И так рассудив, положили вместе просить Изяслава о мире. И послали Давидовичи от себя послов с такою речью: «Брат, издревле при праотцах наших так было, что мир бывает до войны, а война до мира. Мы доселе, воевав, довольно друг другу вред нанесли, но ты за то на нас не имей более злобы, поскольку войну начали от сожаления о брате Игоре, чтобы его от заключения освободить. Ныне же он, брат наш, убит и отошел к Богу, где и нам всем, хотя и не в равном достоинстве, быть. Но затем поскольку не хотим землю Русскую губить и невинных подданных разорять, которые и так много претерпели, того ради мы умыслили с вами примириться, если ты хочешь, и на чем, о том нам объяви чрез наших посланных или чрез своих».

Ответ Изяслава. Совет Изяслава с Ростиславом. Ответ Ростислава. На оное князь великий отвечал им так: «Вы изрядно рассудили, чтоб христиан хранить. Но о мире, на чем оный учинить, вы были на сейме и, между собою советовавшись, рассудили, и точно так же и мне нужно с братиею совет учинить. И когда на чем положим, тогда к вам с известием пришлю». И, отпустив послов, немедленно писал в Смоленск к брату Ростиславу так: «Ныне присылали ко мне Давидовичи, Олегович и Всеволодич, посла и просят о мире. Но поскольку они о сем, на съезде советовавшись, положили, а я с вами прежде о том не советовался, того ради, им никоего ответа не дав, требую твоего совета. Лучше ли рассудишь мир учинить или войну, я обоих за равно приемлю. Однако рассудив, что хотя они нам много зла учинили и большее учинить хотели, но ныне мира просят, то думаю, что лучше, примирясь, быть в покое. Ибо если воевать станем, то стрый наш Юрий, им помогая, более нам во области Новгородской вреда учинит». На оное Ростислав ответствовал так: «Ты мне брат старейший и я в твоей воле. Как ты за лучшее примыслишь, я в том согласен и готов по твоему повелению с охотою исполнять. Если же изволишь на мой совет полагаться, то мой совет: для пользы всего государства Русского и всех христиан мир есть лучше, нежели война. Они начали войну и в том виновны. Но, претерпев за то довольно, ныне просят у тебя мира. То есть их стыд, а не наш, и тебе ради любви к отечеству и братии примириться честно и полезно. Только б они злобу за Игоря оставили и от того, что намерены были делать и требовали, от всего откажутся, и впредь не воспоминать письменно с клятвою утвердят. Если же злобу за Игоря отложить и требования свои оставить не захотят, то лучше с ними войну продолжать и, не давая им времени к пополнению сил, положась на волю Божию, на них и их области идти».

Совет в Киеве . Послы к черниговским . Духовные в послах . Мир с черниговскими . Утверждение мира . Епископы в послах . Сие получив, Изяслав созвал на совет брата Владимира, сына Мстислава и всех вельмож. Оным письмо Ростислава объявив, требовал их совета, в котором многие советовали, чтоб у черниговских отнятием некоторых ближних к Киеву градов силы убавить и оное миром утвердить. Но большая часть, то за неудобное или еще более к продолжению тягчайшей войны поставляя, советовали мир на прежнем учинить, на котором все согласились. И послал Изяслав в Чернигов послов: епископа белгородского Феодора да печерского игумена Феодосия

(427) и двух бояр с тем объявлением Давидовичам: «Вы мне прежде по обычаю отцов наших крест целовали на том, что обиды ваши все и убийство брата Игоря оставить и злобы за то более не иметь. Но, того не сохранив, много мне вреда и обиды нанесли и хотели зло надо мною учинить. Ныне же присылали послов просить мира и об учиненном каетесь. И если вы совершенно хотите всю прежнюю злобу оставить и оное клятвою утвердить, то и я для пользы общей все то хочу оставить». Что выслушав, князи черниговские и северские, долго между собою советовавшись, договорились на том, что им впредь за убийство Игорево никакого зла не мыслить и не мстить. Изяславу же, великому князю, брату его Ростиславу и сыну его Мстиславу, а также стрыю Изяслава Вячеславу никоего зла не мыслить и не воспоминать; на всех русских неприятелей быть с ним заедино; и когда Изяслав куда для совета о Русской земле на сейм позовет, приезжать без отказа; половцев и других иноплеменников без ведома его и всех князей в Русскую землю не призывать и войны ни с коим русским князем не начинать, вместе заключая, кто будет Изяславу неприятель, тот и нам всем неприятель. И на том в церкви святого Спаса от руки епископа крест целовали. И потом, одарив послов, с великою честию отпустили. Вскоре же к Изяславу прислали своих послов – епископа черниговского Евфимия и других знатных людей пять человек, при которых Изяслав и сын его Мстислав крест целовали и их отпустили. И епископ возвратился с грамотою крестною в Чернигов, а другие пошли к Вячеславу в Туров, оттуда в Смоленск к Ростиславу для принятия клятвы. С ними же и Изяслав от себя послал своих двух человек.

Ростислав Юрьевич у Изяслава ищет удела . Ответ Изяслава . Юрия злоба на племянников неукротима . В то самое время Юрий Владимирович по обещанию послал к Олеговичам сына своего в помощь Ростислава. Но оный, будучи на пути, уведав, что Изяслав с черниговскими и северскими князями помирился, объявил бывшим при нем так: «Хотя отец мой будет на меня гневаться, что я к Олеговичам не пойду, но я имею довольную к тому причину, поскольку сии Олеговичи и отец их злодей деду и отцу моему и всем стрыям моим были и много им, удумывая, зла учинили; того ради не могу на них никогда надеяться и в дружбе быть. Изяслав же Мстиславич – племянник мой и есть старейший после стрыев после меня и не стыдно мне под его властию быть, того ради к нему пойду». И так вздумав, послал к нему одного из своих дворян обвестить о своем намерении просить, чтоб ему позволил к себе в Киев приехать (428). Изяслав Мстиславич весьма сему порадовался и послал к нему от себя человека, приказав ему сказать, чтоб ехал в Киев без опасения, обещая ему достойное к содержанию владение дать, только б он приложил о том старание, чтоб примирить с отцом своим. После чего Ростислав немедленно приехал в Киев и, отдав ему надлежащий поклон, говорил: «Отец мой меня в разделе областей с братиею моею обидел. Того ради, уповая на милость Божию, почел тебя себе вместо отца, поскольку ты есть старейший во внуках Владимировых. И я хочу при тебе служить и о Русской земле совокупно труд мой с тобою прилагать, и в том, чем ты меня наделишь, оставляю на твою волю и тем буду доволен». Изяслав Мстиславич, приняв его с великою ласкою и честию и посадив его на место, отвечал: «Отец твой всем после Вячеслава есть старейший, но не знаем, за что на нас, племянников своих, издавна гневается и, с общими нашими злодеями князями черниговскими и северскими соглашаясь, ищет всех нас отческого нашего владения лишить. Но Бог до сих пор нас от того охранил и впредь на него же единого надежду имеем. Я же вас, братию мою, и весь род Владимиров никогда в обиду не дам и в правде готов за вас душу мою положить. И если тебе отец твой достаточного удела не дает, я тебе даю грады Бужеск, Межибожье и Котельницу с двумя еще надлежащими градами». За что Ростислав весьма благодаря, с тем послал к отцу любовь Изяслава к нему объявить. Но Юрий, не переставая, области Мстиславичей, племянников своих, Смоленскую и Новгородскую разорял. Не приемля к миру никаких справедливых от них представлений, всемерно хотел Новгород у них отнять, а новгородцы слышать того не хотели.