В целом оба текста — и письмо Анны Шевро и анонимные «Рассуждения» — предлагали своим читателям весьма близкие друг другу версии жизни Марты Броссье в родном Роморантене и описание причин, подвигших ее на мошенничество. Любопытно тем не менее отметить, что никто из исследователей, которые обращались к данным архивным документам, никогда не задавался вопросом, который, как мне кажется, лежит на поверхности. Кто на самом деле был автором этих текстов? Робер Мандру, Сара Фербер, Анита Уокер и Эдмунд Дикер-ман рассматривали авторство Анны Шевро как само собой разумеющееся, учитывая то обстоятельство, что именно ее имя стояло в титуле первого письма[1098]. Однако сравнение двух сочинений выявляет не просто равную степень информированности их авторов, но и их практически полное текстуальное совпадение: последовательность изложенных фактов оказывалась здесь идентичной, многие фразы не только сообщали об одном и том же событии, но и делали это теми же словами[1099]. Письмо Анны Шевро было короче и, очевидно, представляло собой первичную версию того же самого текста, что и «Рассуждения о мошенничестве Марты Броссье», которые являлись его несколько более пространным вариантом. Следовательно, послание на имя Пьера де Гонди было написано раньше, однако автором обоих посланий вполне мог выступать один человек, либо (что вероятнее, учитывая стиль и общую грамотность) второй автор (писец) использовал письмо епископу Парижскому в качестве образца.

Следует также отметить, что первый текст составлял очень образованный человек и, скорее всего, это был мужчина, учитывая пассаж о слабости женщин и их предрасположенности к контактам с Нечистым: подобные рассуждения мы находим практически в любом демонологическом сочинении эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени[1100]. Возможно, автором письма на имя Пьера де Гонди стал какой-то представитель церкви, проживавший в Роморантене и симпатизировавший Анне Шевро, или же, к примеру, местный специалист по составлению писем о помиловании[1101]. Возможно также, что инициаторами подобного обращения выступили члены семьи Уппо, глава которой оказался в состоянии оплатить подобную услугу. Однако в любом случае автор и/или заказчик являлись крайне информированными людьми: они в деталях изучили жизнь Марты Броссье в родном городе, они располагали информацией обо всех ее перемещениях по стране и о том, что окончательное решение по ее делу будет выносить епископ Парижский. Вероятно также, что у них на руках имелись копии всех полученных семейством Броссье сертификатов, поскольку они точно знали о результатах ее освидетельствования в Орлеане, Клери, Сомюре и Анже[1102]. Получить эти копии наши автор и/или заказчик могли либо у магистратов Роморантена, либо — что более вероятно — у представителей местного духовенства, которые находились в контакте (официальном или частном) со своими коллегами из названных выше городов. Как мне представляется, именно это обстоятельство сближало автора письма, посланного Пьеру де Гонди, с автором «Рассуждений о мошенничестве Марты Броссье».

Несмотря на то, что имя этого последнего остается неизвестно, мы — как и в первом случае — можем совершенно точно сказать, что это был житель Роморантена. Он также детально изучил жизненный путь Марты и был отлично информирован о перемещениях семейства Броссье. Кроме того, вполне вероятно, что наш второй автор являлся представителем церкви, поскольку он исключительно много знал (и писал) о самом явлении одержимости и о процедуре изгнания демонов[1103]. Подобный интерес к данной проблеме был, насколько я могу судить, отличительной чертой весьма специфической части французского общества — демонологов-практиков, т. е. священников, проводивших сеансы экзорцизма. Именно такими авторами являлись Пьер де Берюль на момент создания трактатов о Марте Броссье; Шарль Блендек, описавший пять случаев одержимости, имевших место в Суассоне в 1582 г.[1104]; Жан Булез и Кристофль де Эрикур, составившие подробнейшие отчеты о случае одержимости упоминавшейся выше Николь Обри[1105]. Кроме того автор «Рассуждений» с большим знанием дела рассказывал об особенностях самой процедуры экзорцизма, которому подвергалась Марта в разных городах, а также детально излагал выводы, к которым приходили тамошние экзорцисты[1106]. Таким образом, в защиту Анны Шевро мог выступить один из представителей духовенства Роморантена, который хорошо знал и обвиняемую, и ее обвинителей, лично присутствовал при всех описанных им событиях, а потому имел — на основании собственного опыта — право сомневаться в одержимости Марты. Впрочем, нельзя исключать и того, что он оказался подкуплен членами семейства Уппо, точно так же как местные кюре и каноник были ранее подкуплены Жаком Броссье…