– А я не спрашивал, голодные вы или нет. Я приказал садиться и есть. Он еще мне сказки рассказывать будет. Жуй давай молча и, главное, быстро. А ты, – юноша повернулся к Юко, – постарайся объяснить всем, там на кухне, что в нашем доме не должно быть голодных. Тем более если это дети. Точнее, почти взрослые, – поправился он, оглянувшись на старательно жующих мальчишек.

– Хозяин прав, милая, – поддержал юношу вошедший в зал Такеши, – в этом доме не должно быть голодных.

– Я знаю, но служанки никак не могут привыкнуть к такому положению дел. Они привыкли, что слуги всегда едят последними, а до детей кметов никому нет никакого дела.

– Меня не интересует, к чему они там привыкли. В этом доме свои порядки, и исполняться они будут неукоснительно, иначе отправлю всех на конюшни и велю всыпать плетей, – громко, так, чтобы услышали все за пределами зала, проговорил Ал-Тор. Чуть улыбнувшись, Юко поклонилась и вышла из зала.

– Ну поели? Теперь готовы службу нести? – спросил юноша у мальчишек, увидев, что те уже расправились с угощением.

– Да, мастер. Спасибо, мастер, – хором отозвались подростки, вскакивая из за стола.

– Так. Стоп, парни. Не надо повторять «мастер» через каждое слово. Я и так знаю, что я мастер. Нужно говорить коротко и по делу, а все остальное, ненужное сотрясание воздуха. Понятно?

– Да, ма… – осекся старший и, набравшись храбрости, неожиданно спросил, – а вы научите нас сражаться на мечах, как вы?

– Посмотрим, как вы справитесь с порученным вам делом. А дальше будет видно. Значит так. Для начала я просто дам вам номера. Ты будешь первым, а ты вторым, – ткнул он пальцем поочередно в каждого, – называть вас по именам я буду только тогда, когда вы делом докажете, что достойны этого. А теперь бегом во двор. Проверить, как там кони, припасы и оружие. Понятно?

– Да.

– Тогда почему вы еще здесь? – юноша грозно насупил брови и мальчишек как ветром сдуло. Ветераны одобрительно рассмеялись и, дружно поднявшись из-за стола, направились следом за мальчишками. Ал-Тор поднялся в оружейную и, взяв меч, собрался выйти на улицу, когда тихий внутренний толчок заставил его остановиться.

– Я слушаю тебя, брат, говори.

– Возьми с собой драконий кинжал. Мне почему-то кажется, что он нам пригодится.

– Зачем? Мы ведь едем только на охоту, а не на войну. Он ведь боевой кинжал, а не охотничий. Еще начнет дребезжать, что я его не по назначению использую, мол, он предназначен, чтобы доспехи резать, а я с ним на какую-то скотину вышел.

Клинок тихо рассмеялся, рассыпав веселый звон стали по сознанию Ал-Тора. К драконьему клинку юноша не прикасался с тех пор, как всадил его в подставку. Кинжал так и торчал в ней, словно напоминание всем остальным клинкам, что вся их дальнейшая судьба зависит только от них. Мальчишки-прислужники сметали с него пыль, но переложить кинжал на его обычное место не решался никто. Старый мажордом с самого начала запретил им что-то перекладывать в оружейной с места на место. Этот зал был личной вотчиной Ал-Тора, и только он мог что-то здесь менять.

– Он, что, решил остаться? – спросил юноша, даже не пытаясь прикрыть свои мысли от остальных клинков.

– Решил, решил, – нехотя проворчал в ответ сам кинжал. Его ответ прозвучал в мозгу юноши как скрежет стали о точильный камень.

– Знаешь, старейший. Если тебе это дело не по нраву, то мы можем решить наше разногласие полюбовно, – нейтральным тоном проговорил Ал-Тор, не обращая внимания на осторожные толчки меча.

– Ага. В колодец, и вся недолга, – проскрежетал ответ кинжала.

– Не обязательно. Просто отправлю на ярмарку вместе с теми клинками, что наш повитуха наковал для продажи. Там выберешь себе носителя, какой приглянется.

– А не жаль будет? Я ведь не простой клинок.

– Знаю. Жаль. Но лучше уж так, чем терпеть бесконечные склоки в своей оружейной. Да и не хочу я, чтобы моего брата обижали.

– Не обидим. Мы тут полежали, подумали и вот что решили. Обучу я тебя кинжальному бою. Настоящему. Такому, как в твоих трактатах написано. Ты, конечно, можешь и сам научиться, но времени это займет намного больше. То, что ты мастер меча, еще не значит, что можешь легко освоить все подряд. Кто-то должен и со стороны посмотреть и руку вовремя поправить. В общем, научу. Но за это ты передашь меня тому носителю, на которого я укажу.

– Хорошо, но с условием. Носитель должен быть очень молодым, и только тем, который не только тебе, но и мне понравится. Договорились?

По оружейной пробежал легкий перезвон стали, словно все клинки принялись обсуждать выдвинутые условия. Торчащий из стойки кинжал завибрировал, словно пытался вырваться из державшей его древесины и поразить дерзкого.

– Какое тебе дело до моего носителя? – прозвучал его резкий вопрос.

– Ты будешь оценивать его как будущего мастера, а я – как человека. Многое из того, что видим и понимаем мы, люди, скрыто от вас, стальных. И мне лучше будут понятны его желания и помыслы. Так что, согласен?

– Это справедливо, – неожиданно прозвучал громкий рокот гердана.

– Он прав, старейший. Мы оцениваем сначала мастерство и только потом поступки людей, изредка улавливая отголоски их речи. Нам повезло. Всем. Повезло в том, что старейший, ставший частью клинка этого юноши, смог признать его кровь, в том, что он обратился именно ко мне, в том, что благодаря его деяниям мы смогли собраться в этом доме. Когда еще так случалось, что без объявления большого сбора, без огромных усилий в одном месте собирались сразу столько старейших? А раз уж так случилось, что хозяин этого дома еще и мастер меча, то обучить его всему, что мы сами знаем, наша прямая обязанность. Слишком мало осталось носителей, использующих свои знания во благо этого мира.

– Во благо?! – резко проскрежетал кинжал. – А как тогда назвать то, что он учинил там, у моря?

– Тебе этого никогда не понять, стальной, – резко ответил Ал-Тор, чувствуя, как жаркая волна злости ударила в голову, – ни тебе, ни кому-то другому этого не понять. Это только мое. Наше. Вам не дано любить и ненавидеть, вам не дано чувствовать так, как чувствуем мы, люди, а потому не беритесь судить о том, чего не понимаете. Мои дела, то, что я делал и делаю, не дано судить даже богам. За это я буду отвечать только перед теми, кто мне дорог, но не перед вами. Итак, мы либо договорились, либо торчи тут и дальше, а со своим обучением я как-нибудь сам разберусь. И вот еще что. Все, кто не согласен со мной, пусть будут готовы к отъезду. Вернувшись, я прикажу снарядить караван и отправлю вас всех на рынок. В замке останутся только те, кто готов помогать нам, и делать все, чтобы вырастить новых воинов. Настоящих мастеров клинка. Это все. Решайте, – резко закончил Ал-Тор и выжидательно посмотрел на торчащий из подставки кинжал.

Помолчав несколько минут, кинжал ответил:

– Согласен. Пусть будет по-твоему, но учиться ты будешь так, как я скажу.