Польское же правительство, состоявшее из полковников, пришедших к власти в результате переворота Пилсудского в 1926 г., к концу 1938 г., упоенное легкой победой над брошенной западными союзниками Чехословакией, не хотело останавливаться на достигнутом и мечтало о совместном германо-польском разделе СССР.

Осенью 1938 г. польский посол в Москве В. Гжибовский в разговоре с вице-министром иностранных дел Польши Я. Шембеком утверждал, что «ослабление Советской России возрастает» и «русская проблема назревает». Посол заявил, что Польша «должна иметь влияние на судьбу этой проблемы, напомнив, что в истории уже был случай, когда Польша имела решающее слово в русских делах». Видимо, он имел в виду Смутное время. Гжибовский процитировал Пилсудского: «На Россию я пойду сам».

Однако, прежде чем заняться Польшей, Гитлер решил окончательно покончить с Чехословацкой республикой. Сделать это было куда легче, чем в сентябре 1938 г., поскольку моральный дух населения страны и ее армии сильно упал. История учит, что когда у суверенного государства силой отняли его часть, то в последующем у нации возникает желание вернуть захваченное (пример с Эльзасом и Лотарингией в 1870 г.). Когда же территория отнята без боя, когда была возможность сопротивления, но преступное правительство передает часть своих граждан другой стране, то в неоккупированнои части резко падает моральный дух нации. И тогда возникает вопрос, быть или не быть такому государству вообще.

14 марта 1939 г. Словакия по наущению Гитлера объявила о своей независимости. На следующий день в Берлин были вызваны новый президент Чехословакии Гаха и министр иностранных дел Хвалковский. При встрече Гитлер грубо заявил им, что сейчас не время для разговоров. Он вызвал их лишь для того, чтобы получить их подпись на документе, которым Богемия и Моравия включались в состав Германской империи. «Всякий пытающийся сопротивляться, — заявил Гитлер, — будет растоптан». После этого Гитлер поставил свою подпись на документе и вышел. В итоге чехи были вынуждены подписать документ.

В тот же день, 15 марта, германские войска вступили на неоккупированную часть Чехословакии. Чехословацкая армия сопротивления не оказывала. На территории Чехии немцы создали Протекторат Богемия и Моравия.

Польское правительство не протестовало против захвата Чехии, хотя и было обижено тем, что при разделе Чехословакии им достался слишком маленький кусок.

Еще до захвата Праги, 5 января 1939 г. в Берхтесгадене состоялась встреча Гитлера с польским министром иностранных дел Беком. Гитлер предложил ему отказаться от старых шаблонов и искать решения на совершенно новых путях. Так, например, в вопросе о Данциге можно подумать о том, чтобы в политическом отношении воссоединить этот город — в соответствии с волей его населения — с германской территорией, при этом, разумеется, польские интересы, особенно в экономической области, должны быть полностью обеспечены. Это также в интересах Данцига, поскольку Данциг в экономическом отношении не может существовать без Польши. Поэтому он, фюрер, думает о формуле, в соответствии с которой Данциг в политическом отношении станет германским, а в экономическом — останется у Польши. Данциг остается и всегда будет немецким. Рано или поздно этот город отойдет к Германии. Однако он, фюрер, может заверить, что в вопросе о Данциге польская сторона не будет поставлена перед свершившимся фактом.

Затем рейхсканцлер перешел к вопросу о «польском коридоре». Следует признать, заметил Гитлер, что связь с морем для Польши абсолютно необходима. Но в той же мере для Германии необходима связь с Восточной Пруссией, и в этом вопросе, используя совершенно новые методы урегулирования, можно, видимо, найти решение, отвечающее интересам обеих сторон.

Таким образом, Гитлер четко сформулировал позицию Германии — вернуть Данциг рейху и пересмотреть статус «польского коридора», отделявшего Восточную Пруссию от остальной Германии. Бек в ответ не сказал ничего толкового ни за, ни против. Любопытна лишь одна его фраза, касающаяся Украины: «"Украина" — это польское слово и означает "восточные пограничные земли". Этим словом поляки вот уже на протяжении десятилетий обозначали земли, расположенные к востоку от их территории, вдоль Днепра».

В ночь с 17 на 18 марта 1939 г. нарком иностранных дел М.М. Литвинов вызвал польского посла Гжибовского, сообщил ему о намерении ответить на германские ноты непризнанием легальности аннексии Чехии и спросил о позиции Польши по этому вопросу. Утром 18 марта Гжибовский передал Литвинову «ответ века»: «Польша ограничится подтверждением получения германских нот, не касаясь существа их».

Днем 18 марта Литвинов вызвал германского посла и вручил ему ноту, где говорилось: «Имею честь подтвердить получение Вашей ноты от 16 и ноты от 17-го сего месяца, извещающих советское правительство о включении Чехии в состав Германской империи и об установлении над ней германского протектората... Ввиду изложенного советское правительство не может признать включение в состав Германской империи Чехии, а в той или иной форме также и Словакии правомерным и отвечающим общепризнанным нормам международного права и справедливости или принципу самоопределения народов».

21 марта 1939 г. Германия потребовала от Литвы передать ей город Мемель с областью. Ни одно государство не поддержало Литвы, и 23 марта в Мемель вступили германские войска.

Лишь теперь Невилл Чемберлен решился действовать. 31 марта он заявил в Палате общин, что в случае, если Польша подвергнется нападению и сочтет необходимым оказать сопротивление, Англия выступит ей на помощь. 3 апреля Чемберлен подтвердил и дополнил свое заявление парламенту. Он сообщил, что на помощь Польше против агрессора вместе с Англией выступит и Франция. В этот день в Лондоне уже находился польский министр иностранных дел Бек. В результате его переговоров с Чемберленом и заместителем министра иностранных дел, лордом Галифаксом английский премьер выступил 6 апреля в парламенте с новым сообщением. Он заявил, что между Англией и Польшей достигнуто соглашение о взаимной помощи.

17 апреля 1939 г. Литвинов вручил британскому послу официальное предложение советского правительства. В нем говорилось:

«Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств...

Англия, Франция и СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия».

По этому поводу Уинстон Черчилль писал: «Если бы, например, по получении русского предложения Чемберлен ответил: "Хорошо. Давайте втроем объединимся и сломаем Гитлеру шею" — или что-нибудь в этом роде, парламент бы его одобрил... и история могла бы пойти по иному пути».