litbaza книги онлайнСовременная прозаСвечка. Том 2 - Валерий Залотуха

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 225
Перейти на страницу:

Женщины тебя на замечали, все их внимание – жадно-любопытный женский взгляд – было сосредоточено на людях в черном.

– Где? Где?

– Да вон же – высокий, красивый, с панагией на груди. Священники с крестами, а архиереи с панагиями, ты разве не знала?

– Не-е…

– Пошли скорей, благословимся, надо же, удача какая!

Ты читал о епископе Иоанне у того же Кульмана, который отзывался о нем, как о человеке прогрессивных взглядов, слышал от Слепецкого, называвшего иерарха «последним вызовом косности и мракобесию», знал о нем, как о фигуре медийной и, сам того не замечая, двинулся вслед за тетками. А те уже подбежали и, склонившись, хотели сразу «приложиться», то есть поцеловать руку епископа, но он не позволил это сделать, а картинно подняв крупную ладонь, поочередно возложил ее на окаменевшие от счастья головы.

– Отдали вам все-таки помещение, владыка? – дрожащим от волнения и подобострастия голоском спросила одна из женщин.

– Отдали, отдали, – отвлекаясь от собеседников, согласился епископ.

– Вы же говорили, что отдадут, вот и отдали, – напомнила она же.

– Говорил, что отдадут, и отдали, – еще раз согласился он.

Епископ Иоанн был высокий, статный, с большой аккуратно подстриженной седой бородой.

Его можно было бы назвать даже красивым, по-человечески красивым, если бы не глаза – быстрые, колючие, недобрые. И голос резкий, неприятный.

– Чужого нам не надо, но свое все вернем, правильно? – проговорил он, улыбаясь.

– Правильно, владыка, правильно! – обрадованно закивали тетки.

Сказав что-то своим собеседникам, епископ быстрым шагом направился к «бумеру», а остальные заторопились к «Волге».

– Какой день счастливый: и попарились, и у епископа Иоанна благословились! – делились радостью тетки, когда машины скрылись за углом.

Увиденное произвело на тебя противоречивое впечатление, хотя ты не совсем понимал, о чем идет речь, не знал, что отдали, но, взглянув на фасад особняка, где отсутствовала вывеска «Демократического наблюдателя», а остался лишь темный прямоугольник на выцветшей стене, начал догадываться.

Но все равно было непонятно, и ты спросил у проходивших мимо женщин:

– А что, редакции «Демократического наблюдателя» здесь теперь нет?

– Нет и не будет! – неожиданно резко, агрессивно даже ответила активная.

– А где же… – растерянно заговорил ты.

– Там же, где и все остальные! У Наума вашего в его конюшне! – подключилась вторая и засмеялась, презрительно на тебя поглядывая, подруга поддержала ее смехом, и, уходя, они продолжали смеяться.

Ты растерянно смотрел им вслед, все еще не понимая.

На двери особняка было написано черной деготной краской: «Кульман – иуда».

– Кульман – иуда! – сердито выкрикнул Земляничкин, возвращая тебя из переулков Божедомки в Чертаново.

– Ну зачем вы так, Фрол Кузьмич, – мягко осадил его Басс. – Юлий Юрьевич – милейший интеллигентнейший человек. И, что немаловажно, хорошо пишет. В наше время это уже роскошь.

– Хорошо? Может быть… Но что? Что он пишет? Он ведь в наших изданиях начинал, а чем кончил… Я не удивлюсь, если завтра увижу его в церкви со свечкой в руках. Сдался на милость врага, отдал мракобесам историческое здание, – не унимался Земляничкин.

– Ну, допустим, не он отдал, – напомнил Басс.

– Я знаю, кто отдал! – все больше заводился старик. – Это после его статьи тот, кого вы Дедом называете, подписал свой противоправный указ. А в этом особняке, между прочим, с девятнадцатого года находилась редакция «Московского безбожника», переименованного затем в «Советского атеиста»! – Земляничкин очень разнервничался, и было непонятно, что может его теперь успокоить.

– Мне ли этого не знать, многоуважаемый Фрол Кузьмич, – улыбаясь, продолжал оппонировать Басс. – Я был первым главным редактором этого замечательного издания. И мне ли этого не знать, если это здание до революции принадлежало моему родному дяде Давиду Давидовичу Бассу.

– А реквизировал его мой родной дядя Матвей Матвеевич Земляничкин! – обрадованно воскликнул Фрол Кузьмич, вмиг забыв свои обиды и почти развеселившись.

– В том доме, говорят, жил когда-то митрополит Филарет, которому Пушкин посвятил свои бессмертные строки… – Сделавшись мгновенно задумчивым и лиричным, словно явившись из далекого девятнадцатого века, Израиль Исаакович, кажется, хотел процитировать классика, но Фрол Кузьмич поморщился и замахал руками.

– Да хватит, хватит уже, читали, у вашего Кульмана читали!

– Плохо читали. – Басс нахмурился и продолжил: – Те, кто должен проповедовать Библию, тоже плохо ее читали. Не знают, что там написано. Или не помнят… Или не хотят помнить! «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровище на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – процитировав источник, Басс тут же его назвал: – Книга Товита, глава четвертая. Ищут эрпэцешники сокровищ на земле, на небеса не отвлекаются…

Мысленно перенесясь из пушкинской России в ветхозаветную Иудею, Израиль Исаакович превратился из лирика в пророка – волосы на его голове вздыбились, глаза яростно засверкали, и, оказавшись в новой уже России, пророком же остался, продолжая не говорить – вещать, не предсказывать даже – пророчествовать.

– Но что там, в небесах? Там – идеи! Не зря же говорят: «Идеи носятся в воздухе». Бога не было, нет и не будет, но идея бога будет всегда, и вот – не за бога, а за идею идет сегодня борьба. По Фрейду, религиозное чувство сродни сексуальному, причем в отличие от сексуального, с годами оно не исчезает, скорей наоборот. Чья будет идея бога, тот и победит! Раньше в этой борьбе нам мешала идеология коммунистической бюрократии, извини, Фрол, но это так, но сегодня мы, атеисты, по-настоящему свободны, и идея бога будет в конце концов нашей! РПЦ делает ошибку за ошибкой, мне их даже жаль. У этой неудобоваримой аббревиатуры будущее такое же незавидное, как у КПСС, снова извини, Фрол. Наша святая Клара стоит дюжины их засушенных архиереев, объявленных святыми. Я верю – имя ее будет известно всем. Я сделаю все, чтобы в Москве воздвигли памятник безбожной Кларе, и может быть, когда-нибудь осуществится мечта моей жизни – будет построен храм атеизма, в пантеоне святых которого соберутся великие просветители – гуманисты, ученые, писатели и среди них…

– Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, – тихо вставил взволнованный Земляничкин, но Басс предупреждающе поднял руку:

– Только не Сталин, он с церковью заигрывал, патриаршество вернул. Слушай, Россия, это я говорю, Израиль! – Произнеся это то ли в шутку, то ли уже всерьез, Басс замолчал, и сделалось тихо.

Бабушка с голубыми волосами кашлянула, привлекая к себе внимание, и отстраненно-деловито обратилась к Бассу с вопросом:

1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 225
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?