Коннор отстранил Мэгги и поспешил отцу на помощь.

— Просто царапина, Берил, — ворчливо сказал Раштон, когда Коннор сменил ее. — Уже почти не болит.

— Царапина! — Она повысила голос. — Мэгги, посмотри! У него в плече дырка, он едва может идти!

— Я ехал верхом, а потом сидел согнувшись большую часть дня, — объяснил ей Раштон, прихрамывая. — Я еще не расправил кости.

Берил схватила Мэгги за руку и потащила вперед, за Коннором, который повел отца в дом.

— Не расправил кости! — воскликнула она. — Еще одна такая глупость, и ты их расправишь в сосновом ящике.

— В сосновом ящике? — Он ухмыльнулся и повернул голову, чтобы посмотреть на жену. — Думаю, мы можем позволить себе что-нибудь получше.

Она обежала вокруг Раштона и Коннора, заставив их остановиться, повернулась и встала перед ними.

— Нет, — твердо произнесла она, уперев кулаки в бока. На ее щеках играл густой румянец, а бледно-голубые глаза сердито сверкали. — Тогда уже не будет никакого мы. Поэтому извини, Раштон, но я похороню тебя в сосновом ящике и оставлю себе все твои деньги. — Сквозь туман ярости она увидела, как его черные глаза слегка расширились, а рот приоткрылся — Ты не должен удивляться, — продолжала она. — Ведь ты именно этого от меня ждешь, правда? Только этого ты и ждал. Я не могла выйти за тебя по любви. Это было бы неслыханно. Это должно было быть только ради денег. Потому что я хотела жить в таком месте, где вокруг громоздятся здании, а не горы. Я могла предпочесть тебя сыну только из-за денег и положения в обществе. — Она переводила взгляд с отца на сына и обратно, откинув в возбуждении голову и с презрением на лице. — Легко оправдывать ожидания, когда они похожи на ваши. — Берил указала на Мэгги, спокойно наблюдающую за ними и ждущую, пока Берил выскажется. — Она все вычислила.

С этими словами Берил круто развернулась и убежала в дом.

Дансер расхохотался своим высоким, кудахтающим смехом, когда за ней захлопнулась дверь. Мередит пускала пузыри. Патрик сдвинул шляпу на затылок и почесал голову.

— О чем это она, черт побери? — спросил он у остальных работников.

Ему никто не ответил. Мэгги открыла перед Коннором дверь, когда он помог отцу взобраться на крыльцо, и они вошли.

— Проводи его в комнату и сними рубаху. Полагаю, пуля прошла навылет?

— Чисто навылет.

— И Дансер уже позаботился о нем?

— Как только мог.

— Тогда ладно. Сейчас принесу травы. — Мэгги двинулась к выходу, но чья-то ладонь мягко остановила ее, взяв за запястье. Сперва она решила, что это Коннор, потом увидела, что это рука Раштона.

— Вы все вычислили? — тихо спросил он. Мэгги пожала плечами.

— Берил думает обо мне лучше, чем я заслуживаю, — сказала она. — Я все поняла только сегодня утром, когда вы уехали.

Раштон покачал головой. Несмотря на боль, он смог печально улыбнуться:

— Вы на двенадцать часов опередили меня.

— Она вас любит, — просто сказала Мэгги. — Подумайте об этом оба — и поймете, что это все объясняет. Они смотрели ей вслед.

— Мудрая, — тихо повторил Коннор. — Мэгги мудрая.

Мэгги заваривала промывания для очистки раны и чай, чтобы унять боль. Она показала Берил, как пользоваться промыванием и бальзамом, доверяла ей поить Раштона чаем. Ткань одной из нижних юбок Берил пошла на перевязь для Раштона. Никто не обратил внимания на кружевную оторочку, свисавшую с его локтя, когда Берил продела в нее руку Раштона.

Коннор вошел на кухню вслед за Мэгги. Та стояла у плиты, помешивая прозрачный куриный бульон. Он обвил ее руками и прислонил к себе ее легкое тело, а она оперлась на него спиной. Коннор легонько поцеловал ее в макушку.

— Пусть это делает Берил, — сказал он. — Она получает удовольствие. — И твой отец тоже.

— Я заметил. — Руки Коннора скользнули вдоль ребер Мэгги, по изгибу ее талии, к бедрам, потом снова вверх.

— Я бы хотел, чтобы одна красотка обратила на меня внимание, — шепнул он.

— Берил занята.

Он слегка стиснул ее, давая понять, что он об этом думает.

— Твоя дочь спит.

Коннор потерся лицом о ее волосы и отставил с плиты бульон.

— Ты — та женщина, которая мне нужна, — мягко сказал он. — И я знаю, где именно ты нужна мне.

Протесты Мэгги замерли, когда она обернулась и увидела полные любви глаза Коннора.

— До конца дней, — тихо ответила она, — Я должна быть нужна тебе до конца дней. Я не позволю тебе отослать меня прочь.

Его черные, почти зеркально отражающие свет глава слегка блеснули, выдавая его.

— Откуда ты узнала?

Мэгги внимательно всмотрелась в его лицо, в черты стоика, которые больше не были для нее тайной. Прикоснулась к его подбородку, провела большим пальцем под нижней губой.

— А как я могу не знать? — с упреком спросила она. Он взял ее за руку, прервав движение пальцев.

Отвел от лица, прижал к себе, потом вывел Мэгги на дома и повел к конюшне.

Ночь укутала долину. В пристройке мигал огонек фонаря, оттуда доносились взрывы хохота вместе с явственным кудахтаньем Дансера. Мэгги искоса бросила взгляд на Коннора.

— Кто-то расписывает вашу стычку с бандитами, — заметила она. — Я выслушала рассказы Дансера и Раштона, и они оба далеки от правды. Никто не станет прекращать перестрелку из-за того, что проголодался.

— Если проголодался сильно, то станет. Мы так и поступили. — Коннор видел, что Мэгги не вполне ему поверила, но его это устраивало. Ему не хотелось говорить об убийстве бандитов или спорить по поводу правосудия на Западе. От сделанных наугад выстрелов Дансера по кронам деревьев еще один угонщик скота свалился вниз. Бак с тыла ранил другого. Коннор ранил двоих, когда они пытались вскарабкаться выше по склону в поисках лучшего укрытия. После этого последний уцелевший сдался очень быстро. Двое из раненых оказались просто мальчишками тринадцати и четырнадцати лет, и, даже понимая, что, вероятно, ему придется снова столкнуться с ними, когда они повзрослеют, Коннор их отпустил. Остальных повесили.

— Так было нужно, — сказала Мэгги, отвечая на невысказанные слова.

Он на ходу обнял ее за плечи и крепче прижал к себе:

— Ты всегда находишь нужные слова?

— Почти никогда.

— Значит, дело в том, как ты их произносишь. Твой голос так же снимает боль, как твой особый чай.

Мэгги подумала, что ей нравится это слышать. Она чмокнула его в щеку, и они вошли в конюшню. Коннор дал в руки Мэгги фонарь, пока зажигал его, потом повесил фонарь на крюк у двери.

— Куда мы идем? — спросила она, когда он повел ее прочь от входа.