А Легат – единственный, пожалуй, из активных фигурантов дела… какого?.. ну, назовем его «Делом о бабочке»… оказался единственным, который не встретился с самим собой.

Не хотел? Испугался?

Да нет, просто фишка не выпала. Вон даже стыдливое письмо его не догнало. Как всегда, мама приняла единственно верное, по ее разумению, решение.

И Легат остался Легатом в единственном числе. Хотя…

Никаких «хотя»!

Фигурально выражаясь, мама поймала эту чертову бабочку, положила ее в коробку со старыми письмами и документами и закрыла тему. Фантастика – это для ненормальных. Нормальные засыпают вечером в своем мире, в своем времени, в своей стране, в своем доме, в своей кровати.

А о ненормальных и думать не стоит. Бог подаст!

И что теперь делать?

Положить все на свое место и не заморачиваться. Не вспоминать о Гумбольдте, о Мужике, о Стратеге, даже об Очкарике не вспоминать, выкинуть все отжитое и отболевшее… куда?.. да хоть в ту же мамину коробку, где письмо самому себе.

Приказано забыть…

А утро задалось теплым, ясным и на удивление спокойным. Ехал в Службу – ну, прямо как в уже накрепко забытом семидесятом: Проспект нигде ни разу не перекрыли, пробок на пути не встретилось, светофоры горели зеленым цветом, пешеходы переходили проезжую часть только по подземным переходам. Домчали до Службы мухой.

И с чего бы такая идиллия посреди недели, да еще и с утра?..

Умерил восторг, сделал казенное лицо типа «четверг», вылез из машины, целенаправленно порулил к родному второму подъезду и – чуть не столкнулся с оголтело вылетевшим из подъезда здоровенным и оттого страшным мужиком. Однако не столкнулся, уклонился от аварии. Поймал плечом тяжкую дверь, придержал ее, оглянулся.

Оголтелый уже садился в авто с мигалкой на крыше, но тоже вдруг оглянулся, показалось – улыбнулся Легату, однако уж точно помахал рукой и крикнул вздорное:

– Я тебе позвоню…

Хлопнул дверью и укатил.

Авто было завидное: большое, черное, все из себя заграничное, с крылатой богиней на длинном капоте.

Как позвонит, когда позвонит, откуда позвонит?..

Малость обалдевший Легат все же вошел в двери, показал ксиву знакомому поручику и полюбопытствовал:

– Кто это сейчас вышел от нас?

– Не наш он, – охотно ответил поручик. – По удостоверению – конторский.

– А откуда он здесь взялся? – уж совсем странно для поручика спросил Легат.

– Как откуда? С того конца площади.

– А если у площади нет концов?

Ответа ждать не стал, так как поручик его не знал.

А Легат знал, но поверить в него не умел.

Потому что поставлена точка, потому что бетоном залит тоннель, потому что орел уже не тушуется пугливо и смято под пришлым ветром, потому что ветер как пришел, так и ушел, а утро пастельно.

И уж никак никогда ниоткуда не сможет ему позвонить веселый, действительно огромный и, похоже, впрямь всемогущий человек по имени Мужик. Он на весь свой век остался по ту сторону орла, через прорву времени от Здесь и Сейчас, он – невыездной, потому что выезда не существует и въезд нереален. Да, было все у него схвачено, легко поверить. Но – там и тогда. А здесь и сейчас все схвачено другими и Легат знает этих других лично: они ничего своего не отдадут.

Но ведь он обещал, что позвонит…

Честно говоря, никаких эмоций – изумления там, или тем паче страха или иных стрессов от мимолетной встречи с призраком у него не возникло. Помстилось и – ладно. Вошел в приемную, любезно поздоровался с помощницей, наказал:

– Будут звонить – я на месте.

– Для всех? – безмерно удивилась помощница.

– Для всех мужиков, – непонятно уточнил Легат.

И мимоходом отметил: жизнь-то налаживается…

Разговор о дискретности времени

– И что?

– Да ничего.

– А если все же?

– Пустое, брат, и не твоя вина.

– А он?

– Не он.

– Она?

– Она не может.

– Не может быть?

– Быть может, не она.

– А если все они?

– И все не вправе.

– А вправе кто?

– Пожалуй, никого.

– Но кто-то ж был?

– Всего лишь след оставил.

– Я видел след!

– Уже и нет его…

– Но что-то ж есть!

– Не аргумент, мой милый.

Что есть, то было. Было и ушло.

Да стоит усомниться: верно ль было?

– Не знаю…

– Видно, снегом замело.

– Но прошлое!..

– Оно недостоверно.

– Я ж помню все!

– Что все? Фрагменты сна, кусочки паззла, блики… Откровенно никто из нас не помнит ни хрена!

– Но я ж там жил!

– Нам кажется, что жили. Но мы живем сегодня и сейчас и вздорно верим в небыли и были, придуманные нами и для нас.

– Придуманные – нами?

– Нами… кем-то…

Придуманные – вот в чем, милый, толк.

– А кто придумал?

– Бог. Не Бог. Иль Некто.

Что тоже – Бог. А в сущности – Никто.

– Но там был я!

– Или не ты. Иль не был.

Иль был не там. Или не был нигде.

Ты – только здесь, сейчас. Иное – небыль.

Или – не быль. Так, капли на воде…

– Но время непрерывно!

– Нет – дискретно.

Скачкообразно. Миг – длина скачка.

Иное – лишь мираж. Мечта. Сколь вредно в химеры верить… Вздор! Взрослей! Пока…

– Без прошлого, без будущего… Больно!..

– Но боль – отметка мига. Или дня.

Прошла и – нет!.. Ну, все, тебе довольно.

Я ухожу – как не было меня!..

И ты один останешься на свете – на миг. А миг спустя уже не ты – другой кого-то как-то где-то встретит, построит город, иль сожжет мосты, полюбит, очарует и разлюбит, обнимет друга, иль убьет врага, развяжет узел, иль его разрубит…

Миг дорог, брат, а жизнь – не дорога.

И ты живи одним своим мгновеньем, в котором – вся Вселенная твоя, лелей терпенье, пестуй вдохновенье, ты – Бог-на-Миг, катарсис Бытия…

Умолкнул и исчез.