— Мой фюрер, у меня для вас воистину потрясающие новости. Только что получено по радио в Министерстве пропаганды сообщение, я мчался сюда как угорелый. Президент мертв! Рузвельт умер прошлой ночью! Это официальное известие, американцы объявили.

Снова тягостная пауза, слышно, как Гитлер с присвистом дышит, губы его задрожали, и он прошептал:

— Чудо! «Бранденбургское чудо» повторяется вновь. Рейх спасен. Я это знал, всегда знал, что такое должно случиться. Никому не дано повернуть вспять указующий перст Судьбы, а он указует на то, что я восторжествую над моими врагами.

Голос его набирал силу и вскоре поднялся до крика. Услышав знакомые нотки возбуждения и пророческого вдохновения, из конференц-зала выглянули Кейтель, Йодль, Коллер, новый начальник Генштаба генерал Креббс, адмирал Фосс и другие.

Когда радостный переполох немного стих, Гитлер взглянул на Грегори и произнес:

— Господин майор, вы оказались правы. Мне много пришлось пережить — нервы, нервы. На какое-то мгновение, краткий миг я потерял веру. По-моему, не вина человека, что он не рожден немцем, а кем-то другим. Сейчас на нашей стороне сражаются тысячи французов, голландцев, чехов, датчан, да, даже русских — все они защищают наши идеалы. Достаточно и того, что вы их также разделяете. Вы останетесь здесь, в бункере, и можете рассчитывать на мою дружбу.

Весь мокрый от пота, но теперь уже от облегчения Грегори пожал вялую руку фюрера. Гитлер повернулся к Грауберу, ехидно усмехнулся и сказал:

— Вы, надеюсь, все поняли, господин обергруппенфюрер, — вы ошиблись в этом человеке. И ваши домогательства, направленные против этого честного нациста, должны быть прекращены. Если с ним что-нибудь случится, вы ответите мне за это головой, ясно?

Потом, обведя глазами окружающих, с улыбкой закричал:

— А теперь мы должны отпраздновать это событие. Шампанского! Шампанского всем!

Если кто и нуждался в бокале хорошего вина в этот момент — так это Грегори, но даже в самом страшном кошмаре он и представить себе не мог, что придется чокаться бокалами с Граубером, а десять минут спустя Гитлер заставил его проделать именно это.

На следующий день его снова пригласил на прогулку по саду Рейхсканцелярии фюрер, прихватив с собой любимую овчарку Блонди. Они беседовали о перевоплощении. Гитлера, в частности, интересовало мнение Грегори, что ждет президента Рузвельта. Англичанин ответил:

— По всем канонам древних мудростей, мой фюрер, он теперь очень неплохо проводит время — и не только потому, что освободился от всех бренных забот, но и от того, что встречается с многочисленными людьми, которых давно не видел, но они ему были дороги в прошлом. Сказано древними, что между нашими различными воплощениями нам даровано несказанное блаженство, вроде школьных каникул. Когда же мы, отдохнув от невзгод последней жизни, подготовим себя к новому воплощению, перед нами встанут новые задачи, которые мы должны решить. Поскольку Рузвельт достиг очень высокого положения в прошлой жизни, накопленный им опыт и знания, несомненно, подготовили его к более блестящему будущему в новом воплощении. Но вероятнее всего, он будет рожден заново уже на другой планете, где-нибудь на далекой звезде.

Гитлер в ответ только хмыкнул, так как голова его была занята новыми планами. Он сказал, что после последнего наступления русских, которое поставило Берлин в безвыходное положение, он всерьез обдумывает возможность остаться здесь, в обреченном городе, и совершить грандиозный жест самопожертвования, возложив свою жизнь на алтарь тех идеалов, за которые он всю жизнь сражался. Но смерть Рузвельта вдохнула в него новую надежду на свою счастливую звезду. Остаются лишь недели до того момента, когда американцы предложат свои условия мира, а такой срок продержаться в баварском естественном укреплении вполне возможно и даже нетрудно. Даже если русские возьмут Берлин, американцы не такие дураки, чтобы позволить коммунистам и дальше расползаться по Европе. С политической точки зрения, для него, это, разумеется, будет конец карьеры. Но он пойдет на эту последнюю жертву во имя спасения народа Германии. Когда условия мира с союзниками будут оговорены, он удалится от политической жизни, как уже давно собирался поступить. Свои последние годы он проведет в родном Линце. Они будут стареть вместе с Евой Браун, его единственным верным другом, кроме нее, у него на свете есть только еще одно существо — овчарка Блонди. Там, в Линце, он собирается построить оперный театр и большую галерею, где выставит свои замечательные коллекции произведений искусства, собранные им за многие годы.

Грегори битый час выслушивал эти несбыточные мечты фюрера, потом они вернулись в бункер.

На следующий день, к всеобщему изумлению, в бункере появилась Ева Браун. О ней поговаривали, что она способна проявлять свой темперамент только в одном случае: если ей будет отказано постоянно находиться в компании Гитлера. Однако она раньше никогда не смела ослушаться его приказаний. Когда появились первые признаки, что русские подходят к Берлину, Гитлер приказал ей готовиться к переезду в Мюнхен. Теперь же, когда судьба Берлина была уже предрешена, она решила разделить судьбу своего Адольфа до последнего.

Он сначала приказал ей уехать на юг, она же наотрез отказалась, тогда фюрер сказал, что чем больше испытаний ему суждено пережить, тем больше он будет обращаться к ней за утешением.

Грегори был представлен подруге фюрера, и его акции значительно поднялись в глазах окружающих, особенно после предсказания Малаку о том, что в середине апреля у Гитлера будет передышка от страданий и тревог и это к нему придет от некой женщины.

Для Евы в бункере выделили комнату, которая одновременно была спальней и гостиной, а также небольшую гардеробную, рядом с ванной комнатой фюрера, которую она с ним делила. Повариха-вегетарианка фрейлейн Манциали, составлявшая компанию фюреру при его трапезах в отсутствие Евы Браун, теперь была отправлена на кухню, а Ева главенствовала над чайными приборами и пирожными с булочками во время нескончаемых чаепитий и заседаний.

Два дня Гитлер выглядел заново родившимся человеком. Он был весел, приветлив со всеми и отделывался шутками на известия о новых неудачах на фронтах. На третий день запал закончился и он сник.

Не было никаких признаков того, что Гарри Трумэн, сменивший Рузвельта на посту президента США, намеревается внести какие-то коррективы в политику США по отношению к Германии, а на очередном дневном заседании выяснилось, что ситуация становится отчаянной и необратимой.

По поступившим донесениям, британцы находились уже в пригородах Гамбурга и Бремена. Генерал Александер взял Болонью и прорвался с войсками в долину реки По. Французы были в верховьях Дуная. Русские заняли Вену и угрожали как Дрездену, так и Берлину. Американцы перешли Эльбу, и со дня на день следовало ожидать, что их войска повстречаются с русскими и, воссоединившись, они рассекут Германию пополам.

К явному неудовольствию так называемых советчиков Гитлера, молча сидевших за длинным столом на совещании, он снова сорвался на крик и истерику. С пеной у рта он доказывал, что Сталин был прав, как никто, когда расправился с девятью десятыми своего высшего командного состава в армии. Ему еще повезло, что он раскрыл их заговор задолго до войны. Теперь становится все яснее и яснее, что Вермахт предает интересы Германии. Слабые в коленках трусы желают мира любой ценой. И не одни только офицеры, солдаты нынче помышляют лишь о том, как бы уберечь собственные шкуры. Их следует расстреливать на месте, без суда и следствия. Всех расстреливать! Всех до одного!