На фоне общего разорения страны и роста детской безнадзорности в 1990-х годах сильно выросла детская проституция. Дети и подростки идут на панель вследствие бездомности, спасаясь от пьянства и жестокости родителей, а иногда их попросту продают. Сильно выросла мужская проституция, как гетеро-, так и гомосексуальная. Для некоторых иностранцев Россия стала привлекательным местом сексуального туризма, вроде Таиланда (но значительно более опасным). Широко распространилась также практика продажи молодых российских женщин и несовершеннолетних девушек в зарубежные бордели. Одни идут на это сознательно, а другие даже не подозревают, что будет с ними дальше. Разыскать таких нелегальных иммигранток, живущих под фальшивыми паспортами, когда о них начинают беспокоиться родственники, практически невозможно.

Все это сделало в 1990-х годах проституцию серьезной социальной проблемой и одновременно способствовало изменению отношения к ней. Последнее связано как с расширением понятия социально приемлемой экономической активности, так и с ростом сексуальной терпимости.

В 1992 г. каждый десятый молодой, до 25 лет, петербуржец уже считал проституцию законной формой зарабатывания денег (Афанасьев, Скоробогатов, 1994). В нашем опросе 1995 г. с мнением, что «занятие сексом ради денег не должно осуждаться в современном обществе», согласились 37 % 16–19-летних девушек и 46 % юношей; не согласились соответственно 41 % и 34 %. При опросе в 1997 г. школьников 7–9-х классов, доля полностью согласившихся с этим суждением юношей почти вчетверо, а доля девушек в 2,5 раза превысила аналогичные ответы их учителей и родителей.

Судя по данным массовых опросов, большинство россиян морально осуждает проституцию. При опросе Левада-Центром 20–45-летних москвичей (март 2002 г.) на вопрос: «Как вы считаете, это нормально, допустимо – заниматься сексом за деньги?» – утвердительно ответили 25 %, отрицательно – 55 %, затруднились с ответом 20 % опрошенных. Впрочем, респонденты осуждают скорее секс-работниц, чем их клиентов.

В эффективность репрессивных мер большинство россиян не верит и их не одобряет. Отвечая на вопрос ВЦИОМ (осень 1997 г.): «Как вы считаете, что следовало бы предпринять в отношении проституции?» – 47,4 % опрошенных выбрали вариант «легализовать и взять под контроль».

Это мнение разделяют более молодые (60 % 18–24-летних) и более образованные (62 % людей с высшим образованием) люди. Напротив, 32 % опрошенных (27 % мужчин и 36 % женщин) считают нужным «ужесточить меры наказания» (это особенно поддерживают пожилые люди, старше 55 лет), 9 % считают, что в это дело нужно «не вмешиваться», а 11 % затруднились с ответом. Как показывают данные четырех национальных опросов ВЦИОМ/ Левада-Центра, общая терпимость к платному сексу с 1989-го до 2003 г. заметно выросла (см. таблицу).

Как следовало бы поступить с проститутками (ответы в % от числа опрошенных)

Источник: Левада, 2004

Расходятся и позиции законодателей.

Хотя платное сексуальное обслуживание имеет достаточно глубокие социальные, психологические и сексуальные причины и функции (см. Кон, 2004), его издержки не менее очевидны.

Во-первых, проституция угрожает здоровью населения, будучи рассадником ЗППП и ВИЧ.

Во-вторых, она основана на угнетении женщин. Обмен сексуальности на ресурсы, то есть превращение ее в товар, включает секс в систему отношений господства и подчинения. Сексуальность продает та часть человечества (женщины, молодые мужчины, дети), у которой меньше власти, а покупает та, у которой ее больше.

В-третьих, как всякий коммерческий секс, она безнравственна.

В-четвертых, она тесно связана с отечественной и международной преступностью.

В-пятых, несмотря ни на какие запреты, в нее постоянно вовлекаются несовершеннолетние и даже маленькие дети. Международная торговля женщинами, особенно в странах СНГ, приобрела настолько широкий размах, что это вызывает озабоченность многих гуманитарных организаций и ООН. По данным российского МВД, среди лиц, занимающихся проституцией, до 20 % составляют несовершеннолетние, пятая часть из которых 12–13-летние дети (Цветков, 2004).

Что с этим можно сделать?

Органы МВД и некоторые политики предлагают усилить наказания за проституцию, полагая, что это позволит заметно уменьшить уличную проституцию, рекламу сексуслуг в СМИ и, возможно, вовлечение в эту сферу несовершеннолетних. Их противники резонно указывают, что проституция не столько исчезнет, сколько переместится в сферу незапрещенных сексуслуг: ночных клубов, эротических шоу-программ, эскорт-услуг, секса по телефону, массажных салонов и т. д. Контроль за соблюдением этих запретов потребует значительных бюджетных средств и неизбежно обернется новыми теневыми доходами для правоохранительных органов. «Меры, направленные на борьбу с нелегальной проституцией путем, например, увеличения денежного штрафа, могут приводить к обратному эффекту – увеличивать проституцию, а не сокращать ее» (Левин, Покатович, 2006).

Позиции сторон являются в значительной мере ведомственными. При опросе в 1989 г. 154 сотрудников органов внутренних дел и 42 ученых-экспертов 72 % сотрудников МВД высказались за введение уголовной ответственности за проституцию, а 77 % хотели бы распространить какую-то административную ответственность также на клиентов проституток. Эксперты-ученые были значительно либеральнее.

83,3 % их убеждены, что проституция неизбежна, а 52,3 % думают, что она не обязательно ведет к преступной деятельности. На вопрос: «Целесообразно ли установление уголовной ответственности за проституцию?» – 83,3 % экспертов ответили отрицательно, причем весьма категорично («Боже упаси!» «Я абсолютно против!»). 64,2 % экспертов высказались и против привлечения к ответственности клиентов (Дьяченко, 1991б).

Противоположная стратегия – легализация и превращение проституции в разрешенный вид предпринимательской деятельности, вплоть до создания официальных домов терпимости, как в ряде западных стран, выглядит более рациональной (Дьяченко, Синельникова, Шлык, 1999). Однако это возможно только в условиях сильной экономики и стабильного правопорядка. Если российское государство не в состоянии защитить богатых предпринимателей, то гарантировать безопасность и вырвать из криминальной среды сексуальных работниц оно подавно не сможет. Тогда какой смысл им платить государству дополнительные налоги?

Аргументы обеих сторон зачастую не вполне реалистичны. Сотрудники МВД говорят, что брать налог с проституток безнравственно, потому что тогда школьная учительница, получающая зарплату из бюджета, будет заинтересована в том, чтобы ее ученики ходили к проституткам. Но водочные акцизы, на которых держится часть государственного бюджета, не говоря уж о доходах от продажи оружия, еще более безнравственны, тем не менее никто не предлагает от них отказаться. Столь же абстрактны аргументы либералов. Предлагая легализовать секс-обслуживание как индивидуальное предпринимательство, некоторые при этом подчеркивают, что не должно быть никаких борделей, «это – эксплуатация». Но разве Газпром, который рекламирует себя как национальное достояние, или даже маленькая шляпная мастерская обходятся без эксплуатации? Если узаконить только индивидуальное сексуальное обслуживание, секс-работнице придется приводить клиентов к себе домой.

А если у нее ребенок? Да и вообще таких клиентов домой лучше не водить. Не получится ли, что прилично организованный бордель, имеющий помещение, охрану, врача и т. д., при всей его моральной неприглядности будет выгоднее и для клиента, и для секс-работницы? Боюсь, что к радикальным решениям в этом вопросе Россия ни экономически, ни социально-психологически не готова, придется искать компромиссные варианты, хотя они никому не нравятся.

Коммерческая эротика

Сложная ситуация сложилась вокруг коммерческой