Кажется уместным, по всем параметрам.

Перекатившись на спину, она взглянула в ночное небо. Ее бедра и легкие горели, но настоящий пожар разгорался в ее мозгу. Ей не место на этой стороне. Но ей ненавистна мысль о возвращении в Святилище.

Она — словно летний воздух, простирающийся между зеленой травой и усыпанной звездами галактикой над головой. Она была ни там, и ни здесь… и она была невидимой.

Поднявшись на ноги, Кормия медленно направилась к террасе особняка. Лампы горели в окнах дома, и оглянувшись вокруг, она поняла, что будет скучать по цветовой гамме ночного мира Другой Стороны: красные, розовые, желтые и сиреневые чайные розы были стеснительно-скромных, приглушенных оттенков. Красные шторы в библиотеке напоминали тлеющий костер, а комната для бильярда была отделана в ярко-зеленых тонах, словно украшенная изумрудами.

Так красиво. Эта услада для глаз была невероятно прекрасной.

Чтобы оттянуть время своего окончательного ухода, она направилась к бассейну.

Темная вода говорила с ней, ее блестящая поверхность пела ей, маня отблесками лунного света на мягких волнах.

Скинув мантию, Кормия нырнула в мягкую тьму, пронзая узор на поверхности бассейна. Она оставит Фритцу послание для Бэллы, потом отправится в Святилище и попросит аудиенции с Директрикс Амалией… а затем изъявит желание стать изолированной летописецей.

Кормия знала, что в ходе выполнения обязанностей летописецы, она будет следить за отпрысками Праймэйла, но для нее предпочтительнее делать это отстраненно, среди бумажного царства, чем собственными глазами созерцать сотни малышей с разноцветными волосами и прекрасными желтыми глазами.

А дети будут. Пусть она и бросила вызов его неприступности, но Праймэйлу придется сделать то, что нужно. Сейчас он еще сильнее противится своей роли, но его чувство долга одолеет протесты его «я».

Бэлла была права в своей оценке Фьюри.

— Ну, привет там.

Кормия заметалась в воде, взглянув прямо на пару огромной ботинок с металлическими мысками. Вздрогнув, она окинула взглядом высокое, поджарое тело мужчины, одетого в то, что они называли джинсами.

— И кто ты? — спросил он спокойным, теплым голосом, садясь на корточки. У него были поразительные глаза… глубоко посаженные, разных цветов, с ресницами цвета его черных, густых волос.

Прежде чем она смогла ответить, Джон Мэтью вышел из-за него и громко просвистел, привлекая внимание парня. Когда мужчина у края бассейна посмотрел через плечо, Джон покачал головой и начал что-то сбивчиво показывать знаками.

— О… черт, прости. — Темноволосый мужчина выпрямился во весь рост и поднял руки, словно останавливал сам себя. — Я не знал, кто ты такая.

Через библиотечные двери из дома вышел другой мужчина. Рыжеволосый парень в испачканной кровью рубашке, вокруг которого витала атмосфера полного истощения.

Они были солдатами, которые сражались вместе с Джоном, подумала Кормия. Молодыми солдатами.

— Кто вы? — спросила она у парня со странными, но красивыми глазами.

— Куин. Я с ним. — Он указал на Джона Мэтью. — Рыжеволосый…

— Блэйлок, — вмешался парень. — Я — Блэйлок.

— Я просто собиралась поплавать, — сказала она.

— Понятно. — Сейчас улыбка Куина была дружелюбной, а не сексуальной.

И все же она привлекала его. Кормия чувствовала это. И потом она осознала — дальнейший сценарий ее жизни предполагает, что она навеки останется нетронутой. Как изолированная летописеца, она окажется в стороне от тех, кого Праймэйл будет посещать для секса.

Так что этот надвигающийся шторм, вызванный в ней таким восхитительным способом, никогда больше не будет призван снова.

Никогда.

Огромный промежуток ее жизни развернулся перед ней, задевая какую-то неугомонную, отчаявшуюся струнку. Неудовлетворенность вибрациями унесла ее из теплых вод прямиком к лестнице. Обхватывая перила, выбираясь из воды, она чувствовала холодный воздух и знала, что три солдата смотрят на нее.

Это знание расстроило ее и одновременно придало храбрости. Этот раз — последний, когда какой-либо мужчина видит ее тело, и было горько сознавать, что она навсегда запирает на замок все женское в себе. Она не будет ни с кем, кроме Праймэйла, но она не вынесет быть с ним, наряду со своими сестрами. Так что, это конец.

Через несколько мгновений, она сведет полы своего халата вместе и скажет «прощай» чему-то, что и не начиналось на самом деле.

Поэтому она не станет извиняться за свою наготу и скрывать свое тело, выступив из нежных объятий воды.

* * *

Не желая встречаться с кем-либо, Фьюри снова материализовался в садах позади особняка Братства. С тем, что крутилось в его голове, пройти сквозь парадные двери и подвергнуться риску…

Его ноги замерли, остановилось дыхание и сердце.

Кормия выходила из бассейна, с ее ослепительной женской фигурки стекала вода… в то время как три недавно прошедших превращение мужчины стояли перед ней всего в десяти футах с языками, отвисшими до животов.

О… черт… нет.

Связанный мужчина в нем вылез наружу словно зверь, вырываясь из той лжи, которой он кормил себя по поводу собственных чувств, рыча в пещере его сердца, лишая его всего цивилизованного, что в нем было.

Он знал лишь то, что его женщина стояла обнаженной перед мужчинами, которые желали ее.

Только это имело значение.

Не успев понять, что делает, Фьюри издал рык, разорвавший воздух, словно раскат грома. Глаза Джона Мэтью и его приятелей метнулись в его сторону, а потом все трое отступили назад, как один. Прелестно. Будто бассейн вспыхнул пламенем.

Кормия же, напротив, даже не взглянула на него. Как и не стала прикрываться в спешке. Вместо этого, не торопясь, она со скрытым вызовом подняла свою мантию и медленно опустила ее на плечи.

И это взбесило его, как ничто другое.

— Иди в дом, — приказал он ей. — Сейчас же.

Когда Кормия взглянула на него, ее голос был столь же спокойным, как и взгляд.

— А если я откажусь?

— Я перекину тебя через плечо и сам занесу внутрь. — Фьюри повернулся к парням. — Это наше дело. Не ваше. Проваливайте, если жизнь вам дорога. Сейчас же.

Трио замешкалось, пока Кормия не сказала:

— Все будет в порядке. Не беспокойтесь.

Когда парни отвернулись, у Фьюри возникло подозрение, что они буду держаться поблизости, но Кормия не нуждалась в защите. Связанные мужчины представляли смертельную опасность для всех, кроме своих супруг. Он был вне себя, конечно, но она владела его пультом.

И он подозревал, что ей было известно об этом.

Потянувшись, Кормия спокойно выжала свои волосы.