Перед уходом на охоту Дэвид отвёл Катю в спальню, уложил её в постель и повелел спать три часа. Катя заснула, послушная как всегда, а Дэвид устремился на побережье океана, где выбор и вероятность успеха были наибольшими. Так приблизительно раз в месяц он разнообразил своё сексуальное бытие новым жаждущим его телом.

Каждый оргазм с новой женщиной был как солнце, что освещало его изнутри. И благодаря нескончаемой череде свежих тел оно продолжало сиять при даже привычных совокуплениях с Катей.

Принято считать за аксиому, что за всё приходится платить. Мол, плата за наслаждения приходит как счёт за кредитную карточку: с задержкой, но суммированный. Дэвид убедился, что эта аксиома создана для пугливых рабов. Он был уверен, что платить приходится только тогда, когда желания твои чрезмерны и ты злоупотреблял их удовлетворением. Лишь отсутствие инстинкта самосохранения становится причиной выставления жизнью счёта. Если ты свободен в удовлетворении своих желаний, то ты всё получаешь бесплатно. Недаром слово free обозначает как бесплатное, так и свободное. Да и в русском фраза «вход свободный» обозначает бесплатный. На каком-то уровне ничто ничему не противоречит и может сосуществовать в мире, среди чего пребывает и бесплатная свобода. Разумеется, если бы не Тоталу то и Дэвид подпал бы под рабский закон платы и вынужден был бы платить проституткам. Однако наука вывела его не только в область небывалых наслаждений, но и в область великой свободы, и платой Дэвида была лишь мера, которую он соблюдал.

* * *

К концу третьего месяца беременности Кати «Дэвид вернулся из России с внучкой». Прежде всего он снова нанял уборщицу, чтобы Катя не перегружалась. Дэвид запретил Кате разговаривать с ней по-английски, чтобы, чего доброго, уборщица ничего не заподозрила, слушая Катину бесцеремонную речь. Уборщице он сказал, что Катя знает лишь несколько слов по-английски. То же самое он сообщил и Джой, когда рассказывал ей о Кате. Дэвид знал день, когда у Джой в галерее должно было быть открытие выставки знаменитого художника, и её присутствие было обязательным. Именно к этому вечеру Дэвид и приурочил свой «приезд» из России. Он заверил Джой, что ей вовсе не обязательно встречать их в аэропорту, и они договорились, что Джой приедет на следующий день утром, чтобы дать Дэвиду и Кате отдохнуть с дороги.

Катя приготовила завтрак, и Джой восхищалась русской кухней. Катя по приказу Дэвида говорила по-английски лишь «да» и «нет» и скромно общалась с Дэвидом краткими фразами по-русски, которые он редактировал и переводил для Джой.

– Какая у тебя красивая и ладная внучка, – не переставала восхищаться Джой, не опасаясь, что обильные комплименты могут быть услышаны Катей и показаться ей чрезмерными.

– Её бабушка была тоже красивая. Да и я не уродец был, – поддакивал Джордж.

– У тебя есть её фотографии? – поинтересовалась Джой.

– Я не взял их с собой, они остались у дочери, – выкрутился Дэвид.

Катя вышла в кухню разлить кофе, и Джой игриво заметила:

– Катя смотрит на тебя такими влюблёнными глазами…

– Ещё бы – я её вывез в Америку, и она на третьем месяце беременности.

– Беременности? – переспросила Джой, широко раскрыв глаза.

– У неё был boyfriend в России, который её бросил, узнав, что она забеременела. Аборт она делать категорически отказалась, так что это было дополнительным стимулом взять её сюда, чтобы моя внучка и правнучка были со мной.

– Ну вот, твоя мечта свершается, правда, через два поколения, – улыбнулась Джой.

– Да, мечты должны свершаться, пусть с задержкой, но должны, – убеждённо ответил Дэвид.

Вошла Катя с кофе и сладкими булочками, которые она сама испекла. Джой в её присутствии не хотела продолжать разговор о её беременности, опасаясь, что Катя может догадаться, несмотря на своё незнание языка.

Перед приходом Джой Дэвид приказал Кате не прикасаться к нему и ни в коем случае не целовать его. Но Катя, подходя к Дэвиду, чтобы поставить перед ним на стол чашку, потёрлась о него бедром. Дэвид сразу вскинул глаза на Джой, чтобы посмотреть, заметила ли она, но та в тот момент была увлечена распробованием булочки.

Дэвид чуть не прокололся, когда объявил, что Катя замечательная художница, и показал Джой два листа бумаги с автопортретами Кати, сказав, что они сделаны ею в России. Джой всплеснула руками, и глаза её профессионально загорелись.

– Это восхитительно. Но где она там достала американскую бумагу? – удивилась Джой, пристально разглядывая фактуру листа.

Тут Дэвиду пришлось быстро выходить из положения.

– В Москве есть огромный магазин художественных товаров, и там можно купить бумагу и краски, изготовленные по всему миру.

Объяснение оказалось удовлетворительным, и Джой стала медленно и громко произносить Кате свои хвалебные слова, интуитивно надеясь, как и всякий говорящий с иноязычным, что тот лучше его поймёт, если слова непонятного языка будут произнесены громко.

Дэвид уже не мог проводить столько времени с Джой, сколько раньше, сердце его было не на месте, если он отлучался из дома даже в магазин. Он просто физически не мог заставить себя уйти с Джой на весь вечер или хотя бы на обед. Он мог приказать Кате спать, пока его не было, да она бы, даже бодрствуя, послушно сидела бы у компьютера или у телевизора. Но дело было не в Кате, дело было в нём. Иногда он брал Катю с собой, и они обедали в ресторане втроём и шли на какое-либо представление. Катя обожала ходить с Дэвидом по ресторанам. Дэвид тоже гордился своей спутницей под взглядами мужчин, хотевших Катю.

Сексуальные контакты Дэвида и Джой происходили много реже, они стали более средством для поддержания близости, нежели удовлетворения похоти. Джой, пока Дэвид отсутствовал, завела себе любовника, который был на пятнадцать лет младше её, но женат и глуповат. Так что сексуальные потребности Джой были вполне удовлетворены, но духовную, дружескую близость с Дэвидом было трудно заменить.

Через некоторое время Дэвид показал Джой большинство Катиных картин, которые якобы пришли в багаже. Сначала он показывал только Катины автопортреты, будто бы сделанные ещё в России, а потом один за другим стал демонстрировать свои портреты, которые она сделала после приезда. Джой вывесила два Катиных автопортрета у себя в галерее, и они продались в первый же день. Затем Джой вывесила ещё пять, и они продались за неделю. После этого Джой решила сделать персональную выставку Кати. «Русская красавица, не умеющая говорить по-английски, но очаровывающая американцев своим талантом» – таков был зазывающий заголовок в центральной газете города.

Открытие выставки пришлось на восьмой месяц беременности Кати. Дэвида представляли как её дедушку и переводчика. Катя с прекрасным круглым животом расхаживала среди посетителей. У неё налилась грудь, но лицо, ноги и руки не отекли, не изменились из-за растущего в ней существа. Она была рождена быть матерью многих детей – Катю не тошнило и у неё не возникало никаких осложнений или неприятностей, которые сопровождают беременность у многих женщин. Настроение у Кати было всегда весёлым, она несколько раз в день мастурбировала и всегда рвалась к совокуплениям.