— Когда Грейс в одиночестве вернулась из Голливуда, я не чувствовала ни капли угрызений совести, — продолжила Элен. — И тогда она стала полностью принадлежать мне.

Я знала, что Грейс была в ужасе от того, что только что услышала. И это моментально вытолкнуло ее в состояние глухой защиты. Однако в тот момент странно было бы ожидать от нас адекватных реакций.

— Я? Не втягивай меня в то, что ты сделала с Руби!

Значило ли это, что она, может быть, сумеет простить меня за эти обвинения?

— Я люблю тебя, Грейс, — сказала Элен. — Ты моя настоящая подруга.

— Я тоже тебя люблю. Во всяком случае, я тебя любила. И мне очень жаль, что тебе пришлось пережить этот ужас. Глубоко и искренне жаль. Но какое отношение все эти события имеют к тому, что ты сделала с Руби?.. И со мной?

— Я тебя любила, а ты всегда предпочитала мне ее, — ответила Элен, моментально возвращаясь в прошлое. — Не успели мы познакомиться, как вы поселились в одной квартире…

— Ты же сама нашла нам эту квартиру. Сама обо всем договорилась! — Грейс трясло от злости и непонимания. — И это было целых десять лет назад!

Стоило мне дать слабину и показать свои настоящие чувства — и вот к чему это привело. Что еще могло с нами произойти? Могли ли наши отношения сложиться иначе?

Придя в себя, я была ошеломлена тем, что Грейс защищала меня, несмотря на то что несколько минут назад я приписывала ей страшные поступки.

— Это я заметила тебя, Грейс. — В лице Элен проступало что-то неуловимо алчное, неутолимое. — Я выбрала тебя. Да, я нашла квартиру для вас обеих, и я знала, что со временем ты увидишь истинное лицо Руби. И да, я действительно сразу поняла, что происходит между Руби и Джо и что произойдет с тобой, когда ты узнаешь правду. Вот только я не подумала, что ты сбежишь и бросишь меня. Я поехала в Лос-Анджелес с Эдди, чтобы разыскать тебя. А позже, когда Руби выслали, ты все равно думала о ней.

— Как же мне было не думать? — спросила Грейс. — Она же исчезла, и…

— Но мы же с тобой должны были наконец стать настоящими подругами, только ты и я!

— Настоящими подругами? — Грейс повторила эти слова так, словно они жгли ее язык. — Это ты стала распространять обо мне сплетни?

— Ну, насчет Джорджа Лью ты оказалась права, — сказала Элен. — Он плохой человек, но чем больше вреда тебе приносили его слухи, тем больше ты во мне нуждалась. А потом ты снова бросила меня, сбежав с «Китайским рагу»! Ты тоже причинила мне много боли, как и Руби!

Вслушиваясь в ее слова, я стала понимать, что у любви есть и темная сторона, и между нами тремя она была значительно темнее, чем между мной, Джо и Грейс.

— Ну а потом — что происходило потом? — спросила Грейс. — Когда мы снова сошлись вместе, зачем ты стала настраивать Руби против меня?

— Я не могла позволить Руби узнать о том, что я сделала.

Каждое слово, произносимое Элен, дополняло картину прошлого, делая все его события логичными и понятными. Она плела интриги и строила ловушки, но делала это, чтобы спастись из бездны, в которую бросила ее судьба, и смотреть на нее сейчас было невыносимо, потому что она была похожа на смертельно раненного зверя.

Томми сидел в углу, положив руки на лодыжки, а подбородок на колени, и смотрел на нас большими темными глазами.

Тем временем Элен решила обратить свое внимание на меня.

— Я поняла, что наделала, только когда ты написала мне из лагеря. Я почувствовала, что виновата перед тобой и что должна эту вину искупить. И когда ты вышла и устроилась в ревю, я стала заниматься организацией твоей гастрольной жизни. — Тут ее голос стал мрачным. — Я происхожу из достойной семьи, одной из самых уважаемых в Чайна-тауне, но тем не менее я укладывала твои чемоданы, полировала твой шар и пудрила тебе задницу.

— А я тебе за это платила! — Но я понимала, что это слабое утешение.

Взглянув на Грейс, я увидела, как та побледнела. Да, я заставила их обеих пройти через одни и те же унижения: пудреница, пуховка и мои гениталии прямо перед их лицами. У меня опустились плечи.

— Я думала, что все это уже позади! — жалобно причитала Элен. — Я собиралась найти Грейс идеальный домик в Майами. Мы бы жили по соседству. Мы были бы вместе. А что же мне делать теперь?

— Ну, ты все еще можешь поехать со мной в Лас-Вегас. — Я сделала широкий жест. Или я опять хотела доказать всем раз и навсегда, что я была лучшей из них?

— Ты мне не нужна, — ответила Элен.

Это был удар ниже пояса.

Тем временем Элен снова обращалась к Грейс.

— Даже после всего, что я для тебя сделала, ты так никогда и не обращала на меня внимания. Мне всего лишь нужна была подруга, которая принадлежала бы только мне. Я не хотела делить тебя ни с кем. — Она снова заплакала, и ее голос зазвучал хрипло. — Но как мне было этого добиться, когда рядом всегда была она? — Элен кивнула в мою сторону. — Веселая, красивая, талантливая и всегда старающаяся захватить тебя себе? Вы все время оттесняли меня в сторону.

Она так жалобно на нас смотрела, что Грейс опустилась на колени рядом с ней и обняла ее.

Между нами все было предельно ясно. Я физически ощущала отчаяние от ужасных ошибок, которые каждая из нас совершила. Как же жестоко мы обращались друг с другом!

Томми наконец набрался смелости подойти к матери, по щекам которой бежали слезы, а все ее тело изображало боль, вину и страдание. Тогда я протянула руки, схватила его за плечи и крепко прижала к себе.

На следующее утро нас у отеля ожидала машина, чтобы отвезти в театр «Максин Элиот» на углу Бродвея и Тридцать девятой, где снимали и транслировали шоу «Любимцы города».

Мы втроем сидели на заднем сиденье, стараясь не касаться друг друга руками или бедрами и глядя прямо перед собой. Томми сидел на руках у Элен. Никто не проронил ни слова.

Я слишком долго прожила по правилу, которое внушила мне моя мать: «Ворона, только что проливавшая слезы, через минуту уже заливается смехом». На этот раз оно не сработало. Мы были измучены беспокойным сном, нервничали из-за того, что мог принести нам грядущий день, и все еще переживали откровения прошлой ночи.

Машина