— Гхм! Ну… можно и так сказать. В каком-то смысле. Но есть много отличий, всё-таки.

— Охотник должен уметь складывать. Думай сам. Имеешь достаточно подсказок.

— Однако! Так меня даже Меч ещё не оскорблял… Ты не находишь, что это рискованно — подвергать сомнению профессиональную компетентность Белого Судии?

— Не нахожу. Я тоже охотник. Умею наблюдать. Делать выводы. Знаю, за что ты караешь.

Землянин только головой покачал. Этот Лемарг с каждой минутой нравился ему всё больше. Хоть он и признался открыто, что заботится только о себе… а может, именно благодаря этой откровенности. Если отбросить иномировые отличия, пришелец вполне себе тянул на звание «своего парня» — хитроватого, себе на уме, но вполне способного выручить в трудной ситуации. И это как раз вызывало наибольшие подозрения — получервь уже показал, что психолог он неплохой, так что втереться в доверие явно умеет. Логичный вопрос — что же скрывается под обаятельной маской?

«Уф, пришёл-таки в себя, — с облегчением вздохнул Хребет. — Какие-то зачатки осторожности ещё остались. Я уж думал, этот тип окончательно тебе мозги заморочил…»

«Я-то, может, и пришёл в себя, зато ты вышел. Кто-то мне клялся не убивать без разрешения, не напомнишь, кто это был? У нас будет очень серьёзный разговор, родной…»

— Опоздали, — выдохнул предводитель, осаживая своего гравеса. — Эта тварь носится под землёй быстрее, чем мы в воздухе. А в убежище не проникнуть… Драк его побери…

Амулет связи, висевший у него на шее, мрачно оскалил металлическую пасть.

— Да мы бы не против… взять… Что собираешься делать, эльф? Осадишь убежище?

— Это подождёт. Сначала надо отманить от него Воскресителей. Они уже стягивают силы.

— Логично. Как ты хочешь это сделать? Создать в астрале фальшивого Судию?

— Нет, слишком много энергии на такой обман уйдёт. Нужно напомнить всем, что Судия может перемещаться тихо и незаметно. Сможете вырезать какое-нибудь мелкое племя в Твердыне? Так, чтобы выжившие бежали, в ужасе вопя о Последнем Суде?

— А ты коварен, остроухий. Да, мы можем это организовать. Но как довести беженцев до Среднего Кольца, чтобы они там распространили нужный слух?

— Я слышал, Воскресители послали кого-то в Твердыню. Хотели разбудить какого-то старого вампира. Вы их ещё не съели?

— Питаться мертвечиной? — фыркнула Мать Клана. — Мои дети ещё не настолько голодны. Часть сожгли, часть некромантам сдали, на опыты… Думаю, несколько штук ещё уцелело.

— Отлично. Ваши некроманты сумеют наложить ложную память вампиру?

— Погоди секунду, я узнаю… — амулет погас, потом снова засветился. — Нет, наши так не могут.

— Тогда я пришлю своих мастеров. Пусть пленники «сбегут» с воспоминаниями о Судии. И какого-нибудь «чудом выжившего» орка с собой прихватят. За пару дней можно это устроить.

— Думаешь, Судия останется в убежище два дня или больше?

— Это уже наша работа. Есть способы помешать выйти и проницателю.

— Ты никогда не думал, что слишком самоуверен, эльф? Я, конечно, буду только рада, если он тебя сожрёт, но слишком уж быстро и без пользы…

— Не переживай, ящерица, лучше проследи за своей частью работы. Отбой, — дроу коснулся амулета, отключая его. Остальные, не дожидаясь приказов командира, уже рассыпались в лесу, скрываясь в тенях. Сапёры прокладывали в земле нити заклятий-ловушек, часовые выискивали лучшие места для стрельбы и заклинали стрелы против нежити, маги проверяли амулеты и настраивали ауру местности… Строго говоря, им это всё вряд ли понадобится — дроу не собирались сражаться с Воскресителями на их территории. Но убрать все следы их присутствия — работа на две минуты, а подготовленные огневые точки никогда не помешают, в том числе и при отступлении. Паучью гильдию выгодно отличала от сородичей любовь к тщательной проработке планов и подготовке материальной части операций. Свой талант к импровизации они предпочитали оставлять про запас, хорошо зная, что ни один план не выдерживает реального боевого столкновения.

Известное правило подтвердилось и на этот раз. Вопреки их ожиданиям, первыми к холму явились вовсе не солдаты Братства.

Монада росла и расширялась.

Первые разумы вливались в неё медленно, неуклюже, порой даже болезненно. Они почти забыли, как это делается, они боялись открыть оболочку своего «я», боялись, что не смогут вернуться к индивидуальному существованию, после того, как в очередной раз побывают чем-то большим. Но по мере того, как комплекс становился сложнее, его зов звучал всё громче, прекрасное сияние заполняло Сеть, и страха уже не было — была жажда кинуться туда, влиться, вспомнить, что это такое — полное бытие, хоровое пение двух сотен разумов, раскрывающих для себя Вселенную во всей её полноте…

Новые Чистые присоединялись всё охотнее, вначале просто с воодушевлением, а затем и в экстазе. Спустя двадцать минут после начала слияния, монада была завершена. Невидимая сеть ментальных потоков охватила континент, звеня, словно весенние ручьи или натянутые струны. Но ни один из магов, и даже более могучих существ не поднял головы, не прислушался, что это творится на подвластной ему территории. Обмен мыслями и ощущениями шёл на верхних «этажах» структуры эгрегора, о существовании которых даже покровители могли только догадываться.

Пробудившийся гигант перебирал свои разрозненные воспоминания и ощущения, пытаясь составить упорядоченную картину изменений, случившихся в мире с момента предыдущего Слияния. Одновременно он протягивал ментальные щупальца по всему диску, собирая информацию, которой не обладали его компоненты.

Значит, очередная война Воскресителей с Упокоителями, приход Белого Судии (монада содрогнулась, дотронувшись до его ледяной ауры, сияющей на километры вокруг, но продолжала чтение), жертвоприношения в промышленных масштабах, усиление иерархии Света, сговор драков с одной из группировок дроу…

Да, ничего себе рабочий день начинается! Если бы монада могла себе позволить отрицательные эмоции, она пришла бы в ужас. Но системы Контроля, даже низшие, реагируют совсем не так, как входящие в них люди. Сравнивать их с машинами тоже не совсем корректно — нет однозначной логики и жёстко заданных реакций. Поведение эмпата в Сети куда более непредсказуемо, с точки зрения простого смертного, чем человеческое. Отдалённо можно было бы сравнить монаду с огромной бактерией, которая внезапно для себя оказалась в ядовитой среде. Бактерия не может пугаться или огорчаться — она просто меняет себя и окружающую среду, так чтобы повысить вероятность выживания. В этом и заключается её, бактерии, нехитрая жизнь, известная также под мудрёным названием «гомеостаз». Большинство индиго-монад, по сути, делают то же самое, хоть и на совершенно ином уровне. Правда, конкретно это сообщество не слишком заботилось о вопросе своего выживания. Оно не стремилось и к смерти, но при необходимости, не задумываясь, выпило бы само себя, отдало бы всю доступную энергию, чтобы исцелить несчастный диск. Слишком тяжёл был совместный груз памяти прошлого и осознания настоящего. Но увы, смерть двухсот эмпатов ничем бы всерьёз не помогла умирающему миру. Может, уменьшила бы страдания, да на пару веков оттянула агонию. Вытащить Носфер из той дыры, куда он катился, было, наверное, под силу разве что легендарным Сэфес…