Нестись под ветром Свон определенно понравилось. Она теперь смотрела на мир с большим интересом, чем когда Женетт в последний раз путешествовал с ней. Можно было заметить, что она стала более оживленной. Она занималась на Земле Реанимацией, и это несомненно делало ее счастливой. Но в выражении складки ее губ появилось что-то новое — и тонкая морщинка между бровями.

— Варам прислал меня передать, что тебя ждут на встрече на Титане, — сказала она. — Группа Алекс собирается обсуждать что-то очень важное. Что-то насчет квакомов. Я тоже там буду. Так, может, расскажешь, в чем дело?

У Женетта не было времени обдумывать ответ, поэтому он развернул лодку и велел Свон поменять гондолу. Когда лодка легла на новый курс, поворот паруса заставил и Свон изменить положение. Она свирепо улыбнулась в ответ на эту попытку рулевого отмолчаться: отвлечь ее оказалось невозможно.

Перемена курса поставила их поперек волны. Женетт указал на это, и они вдвоем стали любоваться волнами. Женетт подобрал паруса, и лодка пошла еще быстрее. Выполнив широкий поворот, они встретили волну, расходящуюся от рифа; волна подхватила тримаран и подняла; лодка оказалась в ложбине между водяными горбами, но верхняя половина паруса ловила достаточно ветра, и это позволяло идти перед волной. Свон искусно работала противовесом, отклоняясь в ответ на перемены в движении.

Там, где риф кончился, волна лишилась своих белых зубов и превратилась в легкую зыбь. Последний прыжок на перекрестной волне, и они снова спокойно пошли под парусом.

— Классно, — сказала Свон. — Должно быть, ты часто плаваешь.

— Да, хожу под парусом в аквариях, когда есть возможность. Сейчас я уже почти везде это пробовал. Или по льду. Когда вода внутри них замерзает, по ней можно передвигаться, как в центрифуге.

— Я только что побывала в земле инуитов, но летом, весь лед растаял. Кроме проклятых пинго.

Они еще некоторое время плыли под парусом. Серебристое водяное небо над головой постепенно стало из голубого бирюзовым, а потом темно-синим.

— Вернемся к встрече, — прервала молчание Свон. — Варам сказал, она имеет отношение к новым квантовым компьютерам. Так вот… помнишь, на «Внутренней Монголии» я встретила глупых девчонок и решила, что они люди? А ты решил, что они могут быть квантовыми компьютерами?

— Да, конечно, — ответил инспектор. — Они и были компьютерами.

— Так вот, по дороге сюда со мной произошло нечто странное. Я играла в боулинг с молодым человеком на газоне в «Шато-Гарден», и этот парень… пытался привлечь мое внимание. Думаю, можно так сказать. По большей части это касалось игры, но еще… я заметила что-то вроде долгого взгляда, каким иногда смотрят волки. На охоте. Таким долгим взглядом… Добычу такой взгляд пугает настолько, что некоторые животные вообще перестают убегать.

Женетт, знакомый с этим приемом, кивнул.

— У него был этот долгий взгляд?

— Да, так мне показалось. Может, из-за этого у меня пошли мурашки. Так на меня смотрели волки. Я видела краем глаза, что это вовсе не их обычный взгляд. Может, так смотрят на людей социопаты.

— Человек-волк.

— Да, но я люблю волков.

— Возможно, это был кваком, — предположил Женетт. — Не такой, как те, на «Внутренней Монголии», но все равно не человек.

— Может быть. Когда я говорю о долгом взгляде, я просто пытаюсь передать впечатление. Потому что это заставляет нервничать. И еще то, как этот парень бросал шары — если это имеет значение.

Женетт заинтересованно посмотрел на нее.

— Бросать шары можно как камешки в мишень?

— Совершенно верно.

— Вот оно что.

Свон нахмурилась и покачала головой.

Женетт вздохнул.

— Можно запросто получить у «Шато-Гарден» манифест.

— Я запросила и просмотрела фотографии. Этого парня из боулинга там не оказалось.

— Гм. — Женетт немного подумал. — Может, поделишься записями твоего квакома?

— Да, конечно.

Она перешла с гондолы в кубрик, и Женетт чуть повернул по ветру. Свон наклонилась и попросила Полину переслать снимок. Женетт разглядывал его на маленьком экране своего Паспарту.

— Вот, — сказала Свон, показывая на снимок. — Вот он. А вот взгляд, о котором я говорила.

Инспектор разглядывал изображение: лицо андрогина, напряженное выражение.

— Снимок его не передает.

— Как это не передает? Ты только посмотри!

— Я смотрю, но это человек, то ли мысленно производящий расчеты, то ли страдающий от несварения.

— Нет! Совсем не то! Я думаю, тебе надо попытаться найти этого парня. Если не выйдет, вот она загадка, верно? Его нет в манифесте. И если ты его не найдешь, может, его взгляд будет больше для тебя значить.

— Пожалуй, — сказал Женетт.

Это был как раз тот прорыв в деле, на который уповают любители, но который в действительности происходит редко. С другой стороны, возможно, это был какой-то ход компьютеров. Некоторые из подселенных в человеческое тело вели себя так странно, что вообще ничего нельзя было понять.

Теперь вопрос заключался в том, насколько можно доверять Свон, ведь она не расставалась со своим компьютером, о котором мало чего известно. Не в первый раз Женетт обрадовался тому, что его Паспарту обитает в браслете на запястье и его можно отключить или вообще снять, если понадобится. Конечно, можно попросить Свон опять отключить Полину. Можно утаить кое-что от компьютера, даже если он спрятан в твоей голове. Надо только это сделать. А на Титане Александрин готовит закрытое совещание. Очевидно, таков следующий шаг, если они думают привлечь Свон.

Размышляя, Женетт наблюдал за Свон.

— Нам нужно поговорить с Варамом и со всеми прочими. Есть нечто, чего тебе следует знать, но лучше всего рассказать тебе все это на общей встрече.

— Хорошо, — сказала она. — Ну, идем дальше.

Титан крупнее Плутона и больше Меркурия. У него азотная атмосфера, как у Земли, но в десять раз плотнее. Температура на его поверхности 90 градусов Кельвина, но глубоко под поверхностью есть океан жидкой воды, который служит резервуаром, сохраняющим тепло. На поверхности вода замерзает и образует причудливый ландшафт — куда ни глянь, ледники, из которых кое-где торчат скалы, точно волдыри или нарывы. Здесь метан и этан играют роль земной воды, переходя из жидкого состояния в газообразное, отчего в азотной атмосфере образуются облака, из которых идет дождь, питающий родники и озера на поверхности ледников.

Солнечные лучи, попадая в атмосферу, создают желтый смог — взвесь сложных органических молекул. Водород из этой дымки легко уходит в космос, но в атмосфере Титана он разлагает более крупные молекулы на более простые основные радикалы, как следствие, сложных органических молекул здесь немного и потому нет туземной жизни. Нет ее даже в водяном океане под поверхностью, как будто разъедающая атмосфера создает своего рода карантинную зону.