– Кто из вас Ланселот?

Ланселот ответил с неменьшей холодностью:

– Собаке, которая не умеет назвать свое имя... а также показать свой герб, отвечать будут только собаки!

Губы рыцаря дрогнули в усмешке:

– Потому ты и ответил?

Ланселот вскипел, рука его молниеносно выхватила меч, он встал в боевую стойку. Рыцарь бросил коротко:

– Застынь, идиот.

Уже не обращая внимания на Ланселота, он посмотрел на нас жуткими черными глазами. Я слышал, как стучит зубами Гугол. Бернард и Сигизмунд напряглись, но глаза их не отрывались от фигуры Ланселота, что так и осталась неестественно раскоряченной. Он стоял в этой позе, слегка покачиваясь, перенося вес с одной ноги на другую. Вообще-то стойка была опасной и красивой, сейчас же он выглядел беспомощно и глупо.

– Нам сообщили, – сказал рыцарь, – что вы отыскали доспехи одного из ваших людишек, которого считаете святым. Отдайте их нам... а мы, возможно, оставим вам жизни.

Бернард с огромным топором прыгнул вперед.

– Ах ты ублюдок!

Рыцарь только взглянул на него, бросил коротко:

«Замри!», и Бернард упал на землю, как тряпичная кукла, даже стон получился короткий, хриплый, даже не стон, а просто воздух вырвался из схлопнувшейся груди.

Один из группы рыцарей сказал нетерпеливо:

– Хирл Лаг, к чему задерживаться с этими существами? Проще обыскать их седельные мешки. Там всего три вьюка.

Он спрыгнул на землю. Другие рыцари тоже начали слезать, разминали ноги. Железо звякало мягко, мелодично. Двое пошли к нашим коням. Первый рыцарь посмотрел в нашу сторону жуткими глазами, сказал обрекающим нечеловеческим голосом:

– Да станут все камнем!

От его слов, проникнутых жуткой убежденностью, кровь застыла в жилах. Я ощутил, что сердце начинает биться реже. Рыцари развязывали наши мешки, один сказал торжествующе:

– Да вот они!

Из мешка хлынул яркий, чистый свет. Лицо рыцаря потемнело, словно в него плеснули ведро черной туши. Он отшатнулся, а потом зашел сбоку, торопливо запахнул мешок. Руки его вздрагивали, губы тряслись.

Передний рыцарь сказал торопливо:

– Убейте их всех. И – поехали обратно.

– Ага, – ответил я, – щас!

Мой меч рассек его шлем до челюсти. Я выдернул лезвие, повернулся и снес голову второму. Все задвигалось, только рыцари стояли ошеломленные, смотрели на меня вытаращенными глазами. Ланселот, освобожденный от сковывающего заклятия, завертелся, как бревно в трубе гигантского смерча: вокруг него стоял непрерывный лязг, рыцари падали, как скошенная трава. Бернард ревел, как десяток раненых медведей, его топор рассек двоих до пояса, прежде чем остальные попятились, выхватили мечи.

Асмер быстро и точно бил стрелами в прорези шлемов. Сигизмунд плакал от стыда и ярости, рубил, вокруг него блистало облако из стали, стоял непрерывный звон. Совнарол громко читал молитву.

Я метнул молот в спину единственному, кто успел добежать до коня и взобраться к седло. Но прежде чем молот ударил, я увидел стрелу в его спине и внезапно возникший нож и шее.

Сигизмунд тут же бросил меч и бросился ловить коней, ему помогал Гугол. Кони храпели, отпрыгивали, от чужаков слишком пахнет кровью их прежних седоков. Коней переловили, Асмер взялся охотно сдирать доспехи с тех, на ком уцелели. Полностью целых обнаружилось всего двое: Асмер ухитрился застрелить их обладателей через прорези в забрале. У остальных оказались целыми частично: у кого шлем, у кого налокотники, поножи, боевые перчатки...

Бернард выбрал себе самые просторные, но все равно ворчал, что мелкий народ ныне пошел, зато пузатый, Ланселот поглядывал на меня искоса, но помалкивал.

Только Асмер спросил тихонько:

– Как тебе удалось? Меня ж прямо лед сковал! Хочу шевельнуться, а не могу...

– Ты человек, – утешил я.

– А ты?

– А я урод, – признался я. – На меня, как видишь, не действует ни святая вода, ни черное заклятие.

Асмер хмыкнул, подумал, хлопнул меня по плечу.

– Я рад, что не действует.

Теперь у всех, кроме меня, были доспехи. Даже Гугол поколебался, доспехи так и просятся на плечи, наконец покачал головой:

– Нет, я ж не воин... И никогда им не стану. Спасибо, сэр Ричард! Спасибо, Сигизмунд, спасибо всем. Мне очень жаль покидать вас, но дальше моя дорога идет на юг. Если доползу, то буду в Золотом Пеарле. Говорят, есть такой город колдунов на юге... Прощайте!

Он вскочил на одного из рыцарских коней, мы смотрели, как он подобрал поводья, конь ржанул и пошел сразу в галоп. Гугол обернулся, мы видели, как он взмахнул рукой, облачко дорожной пыли скрыло его с конем вместе, словно возникло по волшебству.

Бернард прогудел:

– Да, нам на север... Хороший у тебя приятель был, Дик. Как метнул нож, а? Будь покрепче, из него бы воин в самый раз... Там еще доспехи. Хощь, подберу по тебе?

– Не хочу, – ответил я. – Мне бы только побыстрее до Зорра, вымыться, а потом неделю не вылезать из постели.

– Так и сделаем, – ответил он серьезно. – Теперь нам искать ничего не надо. Помчимся прямо. А кони эти добрые, на юге много хороших коней. И оружие там хорошее.

Он любовно погладил себя по выпуклому панцирю. Подошел Сигизмунд, он выбрал самый нарядный из панцирей, хотя металл здорово безобразится косым следом от топора Бернарда. Зато шлем цел, гребень от лба и до самого затылка, в гребне пышный плюмаж из перьев диковинных птиц, квадратный подбородок Сигизмунда подхвачен шлемным ремнем, усиленным металлическими нитями и защищенным блестящими чешуйками, очень похожими на золотые. Борта шлема опускаются ниже ушей, спереди нависает металл, а забрало держится на нем легко и прочно, при необходимости закроет лицо полностью, оставив только узкую щелку для глаз.

Панцирь красиво вздут на груди, как раз по Сигизмунду, у него грудные мышцы, насколько помню, выступают, как две перевернутые сковородки, в середине панциря выпячен странный знак, у меня в голове появились какие-то ассоциации, но слишком дикие, я от них поспешно отмахнулся.

Сигизмунд постучал пальцем по груди. В глазах был почтительный ужас.

– Сэр Ричард... Это настоящее золото!

Бернард громыхнул:

– Позолота. Но все равно – дорого. А сами доспехи какие дивно легкие! Либо у них там, на юге, с оружейным делом лучше, чем у нас... либо мы завалили богатых баронов.

Ланселот подошел, он тоже в золотых доспехах с головы до пят, сухо заметил:

– Бароны стадами не ходят. Нам встретились сильные воины, но, боюсь, на юге таких немало. Все готовы?

Я посмотрел на горы, сказал с великой неохотой: