«Ничего хорошего в этом нет».

Продолжая пятиться к валунам, тот наблюдал за Баако. Молодая горилла обратилась в бегство, спасаясь от несущейся за ней лавины мышц и зубов. Добравшись до груды камней, Джо спрятался за одним из них. Зажав в одной руке острый камень, а в другой – обломанную ветку бетонного дерева, он решил, если потребуется, изобразить перед этими чудовищами пещерного человека.

Прижавшись спиной к валуну, Ковальски беспомощно смотрел, как Баако замедляет бег, судя по всему, устав. Серебристый вожак уже пыхтел у него за спиной.

У Джо в груди все сжалось от предчувствия неминуемой развязки, однако Баако вдруг резко метнулся влево, увертываясь от своего массивного противника. Инерция этой здоровенной туши не шла ни в какое сравнение с юркостью молодой гориллы. И все же гигант, затормозив на сыпучем гравии, развернулся, опускаясь на все свои колонноподобные конечности. Еще полностью не остановившись, он бросился следом за Баако, который, к несчастью, как раз направлялся прямиком туда, где спрятался Ковальски.

Выпрямившись во весь рост, Джо замахал рукой, указывая Баако на окно наверху:

– Лезь скорее туда!

Но Баако, как и все, с кем приходилось иметь в жизни дело Ковальски, оставил его совет без внимания.

Мохнатый малыш сделал последний прыжок, протягивая к своему другу руки. Однако и у везения и ловкости есть свои пределы. Поймав Баако за лодыжку, серебристый гигант отшвырнул его маленькое тело в сторону, прежде чем Ковальски успел его подхватить.

«Нет!»

12 часов 14 минут

Нога Баако вспыхивает жгучей болью. Его тело взлетает вверх, и перед глазами мелькают каменные стены. И все же Баако понимает, что должен продолжать борьбу. В глубине души он сознает, что все остальное означает неминуемую смерть.

Его тело взлетает высоко над чудовищем. Этот зверь словно пришел из страшной сказки, которую рассказывала на ночь мама. Он намеревается с размаху ударить Баако об пол. Понимая это, маленькая горилла выкручивается и кусает руку, сжимающую ему щиколотку.

Раздается вопль, и пальцы чудовища разжимаются.

Высвободившись, Баако летит к земле. Он лихорадочно размахивает руками и ногами, стараясь развернуться. Но тут чудовищно могучие руки ловят его прямо в воздухе, стискивая за грудь с такой силой, что ему становится трудно дышать.

Баако снова в руках у чудовища; оно ревет в бешенстве, жаждая крови. Широко раскрывается огромная пасть. Острые клыки готовы сомкнуться на горле Баако. В ужасе он поднимает взгляд, находит высоко вверху родное лицо, тоже искаженное от страха, и, собрав остатки сил, гукает.

«Прощай, мама…»

12 часов 14 минут

Мария слышала жалобный крик Баако, и у нее разрывалось сердце.

Повинуясь материнскому инстинкту защитить свое дитя, она нажала на спусковой крючок, но боек ударил по пустому патроннику. Девушка уже израсходовала последнюю стрелу со снотворным, трижды перезарядив ружье за время короткой схватки внизу. Ее огонь был сосредоточен в основном на серебристом гиганте, однако тот двигался слишком быстро, и все ее стрелы пролетели мимо. Единственный раз она попала в цель, когда выстрелила в грузную самку, которая подошла слишком близко к валунам, где скрывался Ковальски. Жалящего укола оказалось достаточно для того, чтобы отпугнуть животное, однако должно было пройти еще около минуты, прежде чем снотворное начало действовать.

«Если только одного заряда хватит, чтобы усыпить такое массивное животное».

В руках у Крэндолл было разряженное ружье, патроны кончились, и ей оставалось только беспомощно смотреть на то, как вожак огромных обезьян собирается перегрызть горло Баако.

Но внезапно прилетевший здоровенный камень попал гиганту промеж глаз. Чудовище остановилось и оглянулось, не столько оглушенное, сколько удивленное этим неожиданным нападением.

Взобравшись на валун, Ковальски размахивал бетонной дубинкой:

– Эй ты, ублюдок, слабо помериться силами с равным противником?

12 часов 15 минут

«Вот только силы у нас совсем не равны…»

Даже взобравшись на валун, Джо чувствовал себя карликом по сравнению с выпрямившимся во весь рост серебристым гигантом. Чудовище по-прежнему сжимало в своих здоровенных ручищах Баако, однако все его внимание теперь было обращено на нового противника.

– Давай, подходи! – бросил ему вызов Ковальски, размахивая своим оружием. Он рассчитывал на то, что гигант отпустит Баако.

Огромная горилла сделала к нему шаг, но вдруг оступилась и покачнулась, хватаясь рукой за бетонное дерево. Однако толстая ветка не выдержала ее веса, и обезьяна рухнула на колени.

«Это еще что за чертовщина?..»

Камень, брошенный Джозефом, просто не мог оказать такое действие: это было все равно что постучать быка по спине шариковой ручкой.

Но тем не менее серебристый гигант выпустил Баако и оперся на руку, стараясь удержать равновесие. Его освобожденный противник заковылял к валунам.

Ковальски оглянулся вокруг. Остальные животные застыли на месте, устрашенные зрелищем своего растерявшегося вожака. Проиграв борьбу с самим собой, гигант повалился на бок, и только тогда Джо разглядел пучок красных перьев, распустившийся у него в спине.

Он поднял взгляд на окна. Неужели Марии в конце концов удалось пригвоздить ублюдка? Однако та тоже была изумлена происходящим.

– Беги! – крикнула она, указывая на стальную дверь. – Одной стрелы не хватит, чтобы завалить его!

12 часов 16 минут

Мария догадалась, что произошло. Девушка так и не нашла четвертую стрелу, которую уронила на пол, но теперь ей было ясно, куда она подевалась.

Прежде чем выпрыгнуть в Ковчег, Баако подобрал потерянную стрелу. В центре изучения приматов в Лоренсвиле Крэндолл объяснила ему, что такое ружье, стреляющее зарядом снотворного, поскольку в центре изредка прибегали к этому средству. Исследовательница хотела, чтобы ее подопечный понял, что усыпленные таким образом животные не умерли, а только заснули.

И тем не менее до настоящего момента она не знала, в какой степени Баако ее понял.

«Судя по всему, в достаточной».

Внизу, в загоне, серебристый гигант, сидя на корточках, раскачивался из стороны в сторону, борясь с действием снотворного.

Воспользовавшись этим, Ковальски и Баако устремились к стальной двери, ведущей из Ковчега. Увидев бегущую добычу, остальные гориллы очнулись, привлеченные движением. Теперь, когда их вожак выбыл из игры, к ним снова вернулась уверенность.

Мария повернулась к молодой медсестре, которая уже помогала ей: